Школьная библиотека

раздумал.

Незадолго перед ужином в комнату вошел Гриша. Он с самоготого времени, как вошел в наш дом, не переставал вздыхать иплакать, что, по мнению тех, которые верили в его способностьпредсказывать, предвещало какую-нибудь беду нашему дому. Онстал прощаться и сказал, что завтра утром пойдет дальше. Яподмигнул Володе и вышел в дверь.

- Что?

- Если хотите посмотреть Гришины вериги, то пойдемте сейчасна мужской верх - Гриша спит во второй комнате, - в чуланепрекрасно можно сидеть, и мы все увидим.

- Отлично! Подожди здесь: я позову девочек.....

клочки изорванной вольной.

- Что с вами, голубушка Наталья Савишна? - спросила maman,взяв ее за руку.

- Ничего, матушка, - отвечала она, - должно быть, я вамчем-нибудь противна, что вы меня со двора гоните... Что ж, япойду.

Она вырвала свою руку и, едва удерживаясь от слез, хотелауйти из комнаты. Maman удержала ее, обняла, и они оберасплакались.

С тех пор как я себя помню, помню я и Наталью Савишну, еелюбовь и ласки; но теперь только умею ценить их, - тогда жемне и в голову не приходило, какое редкое, чудесное созданиебыла эта старушка.....

очень забавляло, "как будто все спрятались от кого-нибудь".

Когда все сели, Фока тоже присел на кончике стула; нотолько что он это сделал, дверь скрипнула, и все оглянулись. Вкомнату торопливо вошла Наталья Савишна и, не поднимая глаз,приютилась около двери на одном стуле с Фокой. Как теперь вижуя плешивую голову, морщинистое неподвижное лицо Фоки исгорбленную добрую фигурку в чепце, из-под которого виднеютсяседые волосы. Они жмутся на одном стуле, и им обоим неловко.

Я продолжал быть беззаботен и нетерпелив. Десять секунд,которые просидели с закрытыми дверьми, показались мне за целыйчас.....

слезы потекут из глаз, и думаешь: "Дай бог ему счастия, даймне возможность помочь ему, облегчить его горе; я всем готовдля него пожертвовать". Потом любимую фарфоровую игрушку зайчика или собачку - уткнешь в угол пуховой подушки илюбуешься, как хорошо, тепло и уютно ей там лежать. Ещепомолишься о том, чтобы дал бог счастия всем, чтобы все былидовольны и чтобы завтра была хорошая погода для гулянья,повернешься на другой бок, мысли и мечты перепутаются,смешаются, и уснешь тихо, спокойно, еще с мокрым от слез лицом.....

раздались первые звуки молебна.

Бабушка была уже в зале: сгорбившись и опершись на спинкустула, она стояла у стенки и набожно молилась; подле нее стоялпапа. Он обернулся к нам и улыбнулся, заметив, как мы,заторопившись, прятали за спины приготовленные подарки и,стараясь быть незамеченными, остановились у самой двери. Весьэффект неожиданности, на который мы рассчитывали, был потерян.

Когда стали подходить к креслу, я вдруг почувствовал, чтонахожусь под тяжелым влиянием непреодолимой одуревающейзастенчивости, и, чувствуя, что у меня никогда недостанет духуподнести свой подарок, я спрятался за спину Карла Иваныча,который, в самых отборных выражениях поздравив бабушку,переложил коробочку из правой руки в левую, вручил ееимениннице и отошел несколько шагов, чтобы дать место Володе

Бабушка, казалось, была в восхищении от коробочки, оклееннойзолотыми каемками, и самой ласковой улыбкой выразила своюблагодарность.....

четырнадцати лет все еще ребенок; вот девочка - другое дело.

"Какое счастье, - подумал я, - что я не ее сын".

- Да, это прекрасно, моя милая, - сказала бабушка,свертывая мои стихи и укладывая их под коробочку, как будто несчитая после этого княгиню достойною слышать такоепроизведение, - это очень хорошо, только скажите мне,пожалуйста, каких после этого вы можете требовать деликатныхчувств от ваших детей?

И, считая этот аргумент неотразимым, бабушка прибавила,чтобы прекратить разговор:

- Впрочем, у каждого на этот счет может быть свое мнение.....

При этом он так больно ущипнул меня за щеку, что если я невскрикнул, так только потому, что догадался принять это заласку.

Гости разъехались, папа и Володя вышли; в гостиной осталиськнязь, бабушка и я.

- Отчего это наша милая Наталья Николаевна не приехала? спросил вдруг князь Иван Иваныч после минутного молчания.

- Ah! mon cher*), - отвечала бабушка, понизив голос иположив руку на рукав его мундира, - она, верно бы, приехала,если б была свободна делать, что хочет. Она пишет мне, чтобудто Pierre предлагал ей ехать, но что она сама отказалась,потому что доходов у них будто бы совсем не было нынешний год;и пишет: "Притом, мне и незачем переезжать нынешний год всемдомом в Москву.....

поступками, закурил сигару.

Herr Frost был немец, но немец совершенно не того покроя,как наш добрый Карл Иваныч: во-первых, он правильно говорилпо-русски, с дурным выговором - по-французски и пользовалсявообще, в особенности между дамами, репутацией очень ученогочеловека; во-вторых, он носил рыжие усы, большую рубиновуюбулавку в черном атласном шарфе, концы которого были просунутыпод помочи, и светло-голубые панталоны с отливом и соштрипками; в-третьих, он был молод, имел красивую,самодовольную наружность и необыкновенно видные, мускулистыеноги.....

особенности судя по тому, что недаром же прислал князь ИванИваныч свою музыку, ожидалось немалое количество гостей квечеру.

При шуме каждого мимо ехавшего экипажа я подбегал к окну,приставлял ладони к вискам и стеклу и с нетерпеливымлюбопытством смотрел на улицу. Из мрака, который сперваскрывал все предметы в окне, показывались понемногу: напротив- давно знакомая лавочка, с фонарем, наискось - большой дом сдвумя внизу освещенными окнами, посредине улицы - какой-нибудьванька с двумя седоками или пустая коляска, шагомвозвращающаяся домой; но вот к крыльцу подъехала карета, и я,в полной уверенности, что это Ивины, которые обещалисьприехать рано, бегу встречать их в переднюю.....

- Э! да у вас, видно, будут танцы, - сказал Сережа, выходяиз гостиной и доставая из кармана новую пару лайковыхперчаток, - надо перчатки надевать.

"Как же быть? а у нас перчаток-то нет, - подумал я, - надопойти на верх - поискать".

Но хотя я перерыл все комоды, я нашел только в одном - нашидорожные зеленые рукавицы, а в другом - одну лайковуюперчатку, которая никак не могла годиться мне: во-первых,потому, что была чрезвычайно стара и грязна, во-вторых,потому, что была для меня слишком велика, а главное потому,что на ней недоставало среднего пальца, отрезанного, должнобыть, еще очень давно, Карлом Иванычем для больной руки.....