Школьная библиотека

- Говорю, часа четыре, - похоронно молвил возница, - чтотеперь делать?

- Где же мы теперь?

Вопрос был настолько глуп, что возница не счел нужным нанего отвечать. Он поворачивался в разные стороны, но мневременами казалось, что он стоит неподвижно, а меня в саняхвертит. Я выкарабкался и сразу узнал, что снегу мне до колевнау полоза. Задняя лошадь завязла по брюхо в сугробе.

Грива ее свисала, как у простоволосой женщины.

- Сами стали?

- Сами. Замучись животные...

Я вдруг вспомнил кой-какие рассказы и почему-топочувствовал злобу на Льва Толстого.

"Ему хорошо было в Ясной Поляне, - думал я, - его небосьне возили к умирающим..."

Пожарного и меня стало жаль. Потом я опять пережил вспышкудикого страха. Но задавил его в груди.

- Это - малодушие... - пробормотал я сквозь зубы.

И бурная энергия возникла во мне.

- Вот что, дядя, - заговорил я, чувствуя, что у менястынут зубы, - унынию тут предаваться нельзя, а то мыдействительно пропадем к чертям. Они немножко постояли,отдохнули, надо дальше двигаться. Вы ид8те, берите переднююлошадь под уздцы, а я буду править. Надо вылезать, а то насзаметет.

Уши шапки выглядели отчаянно, но все же возница полезвперед. Ковыляя и проваливаясь, он добрался до первой лошади.Наш выезд показался мне бесконечно длинным. Фигуру возницыразмыло в глазах, в глаза мне мело сухим вьюжным снегом.

- Но-о, - застонал возница.

- Но! Но! - закричал я, захлопал вожжами.

Лошади тронулись поменьку, пошли месить. Сани качало, какна волне. Возница то вырастал, то уменьшался, выбирался вперед.

Четверть часа приблизительно мы двигались так, поканаконец я не почувствовал, что сани заскрипели как будторовней. Радость хлынула в меня, когда я увидел, как замелькализадние копыта лошади.

- Мелко, дорога!- закрич я.

- Го... го... - отозвался возница. Он прнковылял ко мне исразу вырос.

- Кажись, дорога, - радостно, даже с трелью в голосеотозвался пожарный. - Лишь бы опять не сбиться... Авось...

Мы поменялись местами. Лошади пошли бодрее. Вьюга точносжималась, стала ослабевать, как мне показалось. Но вверху и посторонам ничего не было, кроме мути. Я уж не надеялся приехатьименно в больницу. Мне хотелось приехать куда-нибудь. Ведьведет же дорога к жилью.

Лошади вдруг дернули и заработали ногами оживленнее. Яобрадовался, не знал еще причины этого.

- Жилье, может, почувствовали? - спросил я.

Возница мне не ответил. Я приподнялся в санях, сталвсматриваться. Странный звук, тоскливый и злобный, возникгде-то во мгле, но быстро потух. Почему-то неприятно мне сталои вспомнился конторщик и как он тонко скулил, положив голову наруки. По правой руке я вдруг различил темную точку, она вырослав черную кошку, потом еще подросла и приблизилась. Пожарныйвдруг обернулся ко мне, причем я увидел, что челюсть у негопрыгает, и спросил: - Видели, гражданин доктор?..

Одна лошадь метнулась вправо, другая влево, пожарныйнавалился на секунду мне на колени, охнул, выправился, сталопираться, рвать вожжи. Лошади всхрапнули и понесли. Онивзметывали комьями снег, швыряли его, шли неровно, дрожали.

И у меня прошла дрожь несколько раз по телу. Оправясь, язалез за пазуху, вынул браунинг и проклял себя за то, что забылдома вторую обойму. Нет, если уж я не остался ночевать, тофакел почему я не взял с собой?! Мысленно я увидел короткоесообщение в газете о себе и злосчастном пожарном .

Кошка выросла в собаку и покатилась невдалеке от саней. Яобернулся и увидел совсем близко за санями вторую четвероногуютварь. Могу поклясться, что у нее были острые уши и шла она засанями легко, как по паркету. Что-то грозное и наглое было в еестремлении. "Стая или их только две?" - думалось мне, и прислове "стая" варом облило меня под шубой и пальцы на ногахперестали стыть.

- Держись покрепче и лошадей придерживай, я сейчасвыстрелю, - выговорил я голосом, но не своим, а неизвестныммне.

Возница только охнул в ответ и голову втянул в плечи. Мнесверкнуло в глаза и оглушительно ударило. Потом второй раз итретий раз. Не помню, сколько минут трепало меня на дне саней.Я слышал дикий, визгливый храп лошадей, сжимал браунинг,головой ударился обо что-то, старался вынырнуть из сена и всмертельном страхе думал, что у меня на груди вдруг окажетсягромадное жилистое тело. Видел уже мысленно свои рваныекишки...

В это время возница завыл: - Ого... го... вон он... вон...господи, выноси, выноси...

Я наконец справился с тяжелой овчиной, выпростал руки,