Книга "Заметки юного врача". Страница 46
овладевает морфинистом, лишь только вы на час или два лишите его морфия. Воздухне сытный, его глотать нельзя... в теле нет клеточки, которая бы не жаждала...Чего? Этого нельзя ни определить, ни обчяснить. Словом, человека нет. Онвыключен. Движется, тоскует, страдает труп. Он ничего не хочет, ни о чем немыслит, кроме морфия. Морфия!Смерть от жажды - райская, блаженная смерть по сравнению с жаждой морфия. Такзаживо погребенный, вероятно, ловит последние ничтожные пузырьки воздуха вгробу и раздирает кожу на груди ногтями. Так еретик на костре стонет ишевелится, когда первые языки ищамени лижут его ноги...Смерть - сухая, медленная смерть...Вот что кроется под этими профессорскими словами "тоскливое состояние".???Больше не могу. И вот взял и сейчас уколол себя. Вздох.Еще вздох.Легче. А вот... вот... мятный холодок под ложечкой...Три шприца 3:-ного раствора. Этого мне хватит до полуночи...Вздор. Эта запись - вздор. Не так страшно. Рано или поздно я брошу!... А сейчасспать, спать.Этою глупою борьбою с морфием я только мучаю в ослабляю себя.(Далее в тетрадь вырезано десятка два страниц.)...ря...ятьF0вота в 4 час. 30 мннут.Когда мне полегчает, запишу свои ужасные впечатления.14 ноября 1917 г.Итак, после побега из Москвы из лечебницы доктора... (фамилия тщательнозачеркнута) я вновь дома. Дождь льет пеленою и скрывает от меня мир. И пустьскроет его от меня. Он не нужен мне, как и я никому не нужен в мире. Стрельбу ипереворот я пережил еще в лечебнице. Но мысль бросить это лечение воровскисозрела у меня еще до боя на улицах Москвы. Спасибо морфию за то, что он сделалменя храбрым. Никакая стрельба мне не страшна. Да и что вообще может испугатьчеловека, который думает только об одном, - о чудных божественных кристаллах.Когда фельдшерица, совершенно терроризованная пушечным буханием...(здесь страница вырвана.)...вал эту страницу, чтоб никто не прочитал позорного описания того, какчеловек с дипломом бежал воровски и трусливо и крал свой собственный костюм.Да что костюм!Рубашку я захватил больничную. Не до того было. На другой день, сделав укол,ожвл и вернулся к доктору Н. Он встретил меня жалостливо, но сквозь эту жалостьсквозило все-таки презрение. И это напрасно. Ведь он - психиатр и долженпонимать, что я не всегда владею собой. Я болен. Что ж презирать меня? Я вернулбольничную рубашку.Он сказал:- Спасибо, - и добавил: - что же вы теперь думаете делать?Я сказал бойко (я был в этот момент в состоянии эйфории):- Я решил вернуться к себе в глушь, тем более, что отпуск мой истек. Я оченьблагодарен вам за помощь, я чувствую себя значительно лучше. Буду продолжатьлечиться у себя.Ответил он так:- Вы ничуть не чувствуете себя лучше. Мне, право, смешно, что вы говорите этомне. Ведь одного взгляда на ваши зрачки достаточно. Ну, кому вы говорите?..- Я, профессор, не могу сразу отвыкнуть... в особенности теперь, когдапроисходят все эти события... меня совершенно издергала стрельба...- Она кончилась. Вот новая власть. Ложитесь опять.Тут я вспомнил все... холодные коридоры... пустые, масляной краской выкрашенныестены... и я ползу, как собака с перебитой ногой... чего-то жду... Чего?Горячей ванны?.. Укольчика в 0,005 морфия. Дозы, от которой, правда, неумирают... но только... а вся тоска остается, лежит бременем, как и лежала...пустые ночи, рубашку, которую я изорвал на себе, умоляя, чтобы менявыпустили?..Нет. Нет. Изобрели морфий, вытянули его из высохших щелкающих головокбожественного растения, ну так найдите же способ и лечить без мучений! Я упрямопокачал головой. Тут он приподнялся. И я вдруг испуганно бросился к двери. Мнепоказалось, что он хочет запереть за мной дверь и силою удержать меня влечебнице...Профессор побагровел.- Я не тюремный надзиратель, - не без раздражения молвил он, - и у меня неБутырки. Сидите спокойно. Вы хвастались, что вы совершенно нормальны, двенедели назад. А между тем... - он выразительно повторил мой жест испуга, я васне держу-с.- Профессор, верните мне мою расписку. Умоляю вас, и даже голос мой жалостливодрогнул.- Пожалуйста.Он щелкнул ключом в столе и отдал мне мою расписку (о том, что я обязуюсьпройти весь двухмесячный курс лечения и что меня могут задержать в лечебнице ит.д., словом, обычного типа.)Дрожащей рукой я принял записку и спрятал, пролепетав:
