Школьная библиотека

Теперь он был состоятельным человеком, скопившим порядочные средства завремя работы на сцене. Кроме того, наследство Мадлены Бежар обогатило его.Он нанял богатую квартиру на улице Ришелье и, не щадя денег, роскошнообставил ее. Низ двухэтажной квартиры был предназначен для Арманды, а сам онпоместился наверху. Когда было все готово и вещи в новом жилище встали посвоим местам, де Мольер убедился в том, что отейльская тоска прибежала заним следом и в Париж. Тревоги и предчувствия поселились вместе с ним в еговерхних комнатах.

1672 год складывался нехорошо. Люлли вошел в страшную силу при дворе иполучил привилегии на все те драматические произведения, в которые входилаего музыка. Это означало, что Люлли получил авторское право на очень многиепьесы Мольера, потому что в них именно и входила написанная Люлли музыка.

Тут в спину Мольера повеяло холодом, у него появилось такое ощущение,точно стояла какая-то громадная фигура за плечами и вдруг отошла. Обманыватьсебя не приходилось, король покидал его. Чем это можно объяснить? Тем, чтовсе на свете коDчается, в том числе даже долголетняя привязанность сильныхмира. Кто разберет, что происходит в душе властителей людей?

Лето протекло мрачно. Муж с женой были опять близки и ожидали ребенка, новнутренние их отношения ничуть не наладились, и теперь уже не было никакихсомнений в том, что не наладятся никогда. 15 сентября Арманда родиламальчика. Его поспешили окрестить и назвали Пьером-Жаном-Батистом-Арманом,но ребенок не прожил и месяца. Зимой Мольер заперся у себя наверху и сталписать смешную комедию под названием "Мнимый больной". Чтобы не зависеть отЛюлли, музыку для нее он поручил другому композитору-Шарпантье.

В "Мнимом больном" Мольер смеялся над самою неразумною страстью, котораясуществует у людей: над страхом смерти и жалкой мнительностью. Ненависть егок врачам, по-видимому, достигла наивысшей степени, потому что в комедии онибыли выведены настоящими уродами-невежественными, косными, корыстолюбивыми,отсталыми.

Пролог, сочиненный Мольером к этой пьесе, показывает, что он сделалпопытку вернуть расположение короля: "После славных утомительных ипобедоносных трудов нашего августейшего монарха было бы справедливо, чтобывсе, кто владеет пером, работали бы для того, чтобы прославить его имя илиразвлечь. Именно это я и хочу сделать, и этот пролог представляет попыткупрославления великого победителя, а следующая за прологом комедия должнарассеять монарха после его благородных трудов".

В прологе должны были действовать мифологические божества Флора, Пан ифавны. Заключительный хор должен был петь так:

Пусть тысячекратное эхо повторяет:

Людовик-величайший из королей!

Счастлив тот, кто мог посвятить ему жизнь!

Но случилось что-то странное, и пролог этот остался непредставленным.Говорили, что военное счастье как раз во время сочинения пролога изменилокоролю и Мольеру пришлось его зачеркнуть, а также говорили, что корольперестал интересоваться творчеством своего комедианта... Во всяком случае,пьеса пошла не при дворе, а в Пале-Рояле и вместо мифологических боговвыходила пастушка и пела новый пролог, в котором были такие слова:

Я не хочу иметь дела с вами,

О невежественные, пустые врачи!

Разве можно латинскими словами

Мою тяжкую боль излечить?

В пятницу 10 февраля 1673 года состоялась премьера "Мнимого больного",причем обозначился большой успех. То же было на втором и третьемпредставлениях. Четвертое было назначено на 17 февраля.

Глава 32

НЕХОРОШАЯ ПЯТНИЦА

Арган. А это не опасно

представляться мертвым?

Туанетта. Нет, нет. Какая же

в этом опасность? Протягивайтесь

здесь скорей!

"Мнимый больной"

Был серенький февральский день. Во втором этаже дома, помещавшегося наулице Ришелье, вдоль кабинета по вытертому ковру расхаживал, кашляя икряхтя, человек в халате изумрудного цвета, надетом поверх белья. Головачеловека была повязана по-бабьи шелковым ночным платком. В камине оченьвесело горели дрова, и на огонь приятно было смотреть, отвращая взор отфевральской мути за окнами.

Человек мерил кабинет, останавливаясь по временам и рассматривая эстамп,прибитый у окна. На этом эстампе был изображен лицом похожий на боевогоохотничьего сокола, в парике с тугими, крупными кольцами волос,спускающимися на мужественные плечи, человек с выпуклыми, суровыми и умнымиглазами. Под изображением человека помещался герб-щит с тремя цветками в егополе.

Человек в халате разговаривал сам с собою тихо, изредка едко ухмылялсясвоим мыслям. Когда он подходил к портрету, он смягчался, козырьком рукинакрывал глаза, прищуривался и любовался изображением.

- Хороший эстамп,-задумчиво сказал себе человек в халате,-очень, я бысказал, хороший эстамп... Великий Конде!-произнес он значительно, а потомповторил бессмысленно несколько раз:-Великий Конде... Великий Конде...-И ещепробормотал:-Эстамп... эстамп... я доволен, что приобрел этот эстамп...

Затем он пересек комнату и в кресле у камина посидел некоторое время,освободив из ночных туфель босые ноги и протягивая их к живительному огню.

- Побриться надо,-сказал он задумчиво и потер шершавую щеку.-Нет, ненадо,-сам себе ответил он,- слишком утомительно бриться каждый день.

Согрев ноги, он надел туфли и направился к книжным шкафам и остановилсявозле того, в котором на полках грудами лежали рукописи. Край одного излистов свесился с полки. Человек выдернул рукопись за угол и прочел на нейзаголовок "Коридон". Злобно усмехнувшись, он хотел разорвать рукопись, норуки изменили ему, он сломал ноготь и с проклятием всадил рукопись междуполеньями дров в камине. Через несколько секунд комнату залило светом, азатем "Коридон" распался на черные плотные куски.

В то время как человек в халате наверху занимался сожжением "Коридона", внижних покоях разговаривали Арманда и Барон, пришедший навестить Мольера.

- В церковь не пошел, говорит, нездоровится,- рассказывала Арманда.

- Зачем в церковь?-спросил Барон"

- Да ведь сегодня семнадцатое, годовщина смерти Мадлены,-пояснилаАрманда,-я слушала мессу.

- Ах да, да,-вежливо сказал Барон.-Кашляет? Арманда поглядывала насобеседника. Светлый парик его двумя потоками ниспадал на плечи. На Баронебыл новый шелковый кафтан, на коленях штанов драгоценные кружева колпаками,шпага висела на широкой перевязи, а на груди висела мохнатая муфта. И Баронизредка косился на муфту, потому что она ему очень нравилась.

- Как вы разодеты сегодня!..-сказала Арманда и добавила:-Кашляет и целоеутро кричал на прислугу. Я уж заметила, пятница-это самый скверный день.Впрочем, я слишком много пятниц перевидала за одиннадцать лет. Но вот что,ступайте к нему наверх, не сидите у меня, а то опять прислуга распустит поПарижу бог знает что!

И Арманда с Бароном направились к внутренней лестнице. Но не успели ониподняться, как за дверями наверху нетерпеливо зазвенел колокольчик.

- Вот опять дрелен, дрелен,-сказала Арманда. Тут дверь наверхуотворилась, и человек в халате вышел на верхнюю площадку лестницы.

- Эй, кто тут есть?-брюзгливо спросил он.- Почему черт всегда уносит...Ах, это вы? Здравствуйте, Барон.

- Здравствуйте, мастер,-ответил Барон, глядя вверх.

- Да, да, да, добрый день,-сказал человек в халате,-мне хотелось быпоговорить...

Тут он положил локти на перила, ладонями подпер щеки и стал похож насмешную обезьяну в колпаке, которая выглядывает из окна. Арманда и Барон сизумлением поняли, что он желает разговаривать тут же, на лестнице, иостались внизу. Человек помолчал, потом заговорил так:

- Я хотел сказать вот что: если бы жизнь моя... Если бы в жизни моейчередовались бы поровну несчастия с удовольствиями, я, право, считал бы себясчастливым, господа!

Арманда, напряженно сморщившись, глядела вверх. У нее пропала всякаяохота подниматься. "Пятница, пятница...-подумала она.-Опять начинается этаипохондрия!"

- Вы подумайте сами!-патетически продолжал человек.-Если никогда нет ниодной минуты ни удовлетворения, ни радости, то что же тогда? И я хорошовижу, что мне надо выйти из игры! Я, дорогие мои,-задушевно прибавилчеловек,-уверяю вас, больше не могу бороться с неприятностями. Ведь у менянет отдыха! А?-спросил он.- И вообще я полагаю, что я скоро кончусь. Что вына это скажете. БароF-И тут человек совсем свесил голову на перила.

На лестнице наступило молчание. Барон почувствовал, что слова человекаему крайне не нравятся. Он нахмурился, бросил беглый взгляд на Арманду, апотом сказал:

- Я полагаю, мэтр, что вам сегодня не нужно играть.

- Да,-подтвердила Арманда,-не играй сегодня, ты себя плохо чувствуешь.

Ворчание послышалось наверху.

- Ну что вы такое говорите? Как можно отменить спектакль? Я вовсе нежелаю, чтобы рабочие меня кляли потом за то, что я лишил их вечеровой платы.

- Но ведь ты себя плохо чувствуешь?-сказала Арманда неприятным голосом.