Школьная библиотека

верти, а полезно... Ведь полезно - не правда ли?

Но обратимся к нашей встрече

- Вот подожди, друг мой, подожди, - начал он, потирая руки и скороговоркою, - увидишь человека! Человек редкий, я тебе скажу, человек ученый, человек науки; останется в столетии. А ведь хорошо словечко: "Останется в столетии"? Это мне Фома объяснил... Подожди, я тебя познакомлю

- Это вы про Фому Фомича, дядюшка?

- Нет, нет, друг мой! Это я теперь про Коровкина. То есть и Фома тоже, и он... Но это я про Коровкина теперь говорил, - прибавил он, неизвестно отчего покраснев и как будто смешавшись, как только речь зашлапро Фому

- Какими же он науками занимается, дядюшка?

- Науками, братец, науками, вообще науками! Я вот только не могу сказать, какими именно, а только знаю, что науками. Как про железные дорогиговорит! И знаешь, - прибавил дядя полушепотом, многозначительно прищуривая правый глаз, - немного, эдак, вольных идей! Я заметил, особеннокогда про семейное счастье заговорил... Вот жаль, что я сам мало понял(времени не было), а то бы рассказал тебе все как по нитке. И, вдобавок,благороднейших свойств человек! Я его пригласил к себе погостить. С часуна час ожидаю

Между тем мужики глядели на меня, раскрыв рты и выпуча глаза, как начудо

- Послушайте, дядюшка, - прервал я его, - я, кажется, помешал мужичкам. Они, верно, за надобностью. О чем они? Я, признаюсь, подозреваюкой-что и очень бы рад их послушать..

Дядя вдруг захлопотал и заторопился

- Ах, да! я и забыл! да вот видишь... что с ними делать? Выдумали, и желал бы я знать, кто первый у них это выдумал, - выдумали, что я отдаю их, всю Капитоновку, - ты помнишь Капитоновку? еще мы туда с покойной Катей все по вечерам гулять ездили, - всю Капитоновку, целыхшестьдесят восемь душ, Фоме Фомичу! "Ну, не хотим идти от тебя, да итолько!"

- Так это неправда, дядюшка? вы не отдаете ему Капитоновки? - вскричал я почти в восторге

- И не думал; в голове не было! А ты от кого слышал? Раз как-то сязыка сорвалось, вот и пошло гулять мое слово. И отчего им Фома так немил? Вот подожди, Сергей, я тебя познакомлю, - прибавил он, робко взглянув на меня, как будто уже предчувствуя и во мне врага Фоме Фомичу. Это, брат, такой человек..

- Не хотим, опричь тебя, никого не хотим! - завопили вдруг мужики целым хором. - Вы отцы, а мы ваши дети!

- Послушайте, дядюшка, - отвечал я, - Фому Фомича я еще не видал,но... видите ли... я кое-что слышал. Признаюсь вам, что я встретил сегодня господина Бахчеева. Впрочем, у меня на этот счет покамест свояидея. Во всяком случае, дядюшка, отпустите-ка вы мужичков, а мы с вамипоговорим одни, без свидетелей. Я, признаюсь, затем и приехал..

- Именно, именно, - подхватил дядя, - именно! мужичков отпустим, апотом и поговорим, знаешь, эдак, приятельски, дружески, основательно!Ну, - продолжал он скороговоркой, обращаясь к мужикам, - теперь ступайте, друзья мои. И вперед ко мне, всегда ко мне, когда нужно; так-такипрямо ко мне и иди во всякое время

- Батюшка ты наш! Вы отцы, мы ваши дети! Не давай в обиду Фоме Фомичу! Вся бедность просит! - закричали еще раз мужики

- Вот дураки-то! да не отдам я вас, говорят!

- А то заучит он нас совсем, батюшка! Здешних, слышь, совсем заучил7

- Так неужели он и вас по-французски учит? - вскричал я почти в испуге

- Нет, батюшка, покамест еще миловал бог! - отвечал один из мужиков,вероятно большой говорун, рыжий, с огромной плешью на затылке и с длинной, жиденькой клинообразной бородкой, которая так и ходила вся, когдаон говорил, точно она была живая сама по себе. - Нет, сударь, покаместеще миловал бог

- Да чему ж он вас учит?

- А учит он, ваша милость, так, что по-нашему выходит золотой ящиккупи да медный грош положи

- То есть как это медный грош?

- Сережа! ты в заблуждении; это клевета! - вскричал дядя, покраснев иужасно сконфузившись. - Это они, дураки, не поняли, что он им говорил!Он только так... какой тут медный грош!.. А тебе нечего про все поминать, горло драть, - продолжал дядя, с укоризною обращаясь к мужику, тебе же, дураку, добра пожелали, а ты не понимаешь да и кричишь!

- Помилуйте, дядюшка, а французский-то язык?

- Это он для произношения, Сережа, единственно для произношения, проговорил дядя каким-то просительным голосом. - Он сам это говорил, чтодля произношения... Притом же тут случилась одна особенная история - тыее не знаешь, а потому и не можешь судить. Надо, братец, прежде вникнуть, а уж потом обвинять... Обвинять-то легко!

- Да вы-то чего! - закричал я, в запальчивости снова обращаясь к мужикам. - Вы бы ему так все прямо и высказали. Дескать, эдак нельзя, ФомаФомич, а вот оно как! Ведь есть же у вас язык?

- Где та мышь, чтоб коту звонок привесила, батюшка? "Я, говорит, тебя, мужика сиволапого, чистоте и порядку учу. Отчего у тебя рубаха нечиста?" Да в поту живет, оттого и нечистая! Не каждый день переменять. Счистоты не воскреснешь, с по'гани не треснешь

- А вот анамедни на гумно пришел, - заговорил другой мужик, с видурослый и сухощавый, весь в заплатах, в самых худеньких лаптишках, и,по-видимому, один из тех, которые вечно чем-нибудь недовольны и всегдадержат в запасе какое-нибудь ядовитое, отравленное слово. До сих пор онхоронился за спинами других мужиков, слушал в мрачном безмолвии и всевремя не сгонял с лица какой-то двусмысленной, горько-лукавой усмешки. На гумно пришел: "Знаете ли вы, говорит, сколько до солнца верст?" А ктоего знает? Наука эта не нашенская, а барская. "Нет, говорит, ты дурак,пехтерь, пользы своей не знаешь; а я, говорит, астролом! Я все божиипланиды узнал."

- Ну, а сказал тебе сколько до солнца верст? - вмешался дядя, вдругоживляясь и весело мне подмигивая, как бы говоря: "Вот посмотри-ка, чтобудет!"

- Да, сказал сколько-то много, - нехотя отвечал мужик, не ожидавшийтакого вопроса

- Ну, а сколько сказал, сколько именно?

- Да вашей милости лучше известно, а мы люди темные

- Да я-то, брат, знаю, а ты помнишь ли?

- Да сколько-то сот али тысяч, говорил, будет. Что-то много сказал

На трех возах не вывезешь

- То-то, помни, братец! А ты думал, небось, с версту будет, рукойдостать? Нет, брат, земля - это, видишь, как шар круглый, - понимаешь?.

- продолжал дядя, очертив руками в воздухе подобие шара

Мужик горько улыбнулся

- Да, как шар! Она так на воздухе и держится сама собой и кругомсолнца ходит. А солнце-то на месте стоит; тебе только кажется, что оноходит. Вот она штука какая! А открыл это все капитан Кук, мореход... Ачерт его знает, кто и открыл, - прибавил он полушепотом, обращаясь ко