Книга "МЕРТВЫЕ ДУШИ". Страница 24

нравится полицеймейстер. Какой-то этакой характер прямой, открытый; в лицевидно что-то простосердечное

- Мошенник! - сказал Собакевич очень хладнокровно, - продаст, обманет,еще и пообедает с вами! Я их знаю всех: это вс° мошенники, весь город тамтакой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Всехристопродавцы. Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да итот, если сказать правду, свинья

После таких похвальных, хотя несколько кратких биографий Чичиковувидел, что о других чиновниках нечего упоминать и вспомнил, что Собакевичне любил ни о ком хорошо отзываться

- Что ж, душенька, пойдем обедать, - сказала Собакевичу его супруга

- Прошу!- сказал Собакевич

Засим, подошевши к столу, где была закуска, гость и хозяин выпили какследует по рюмке водки, закусили, как закусывает вся пространная Россия погородам и деревням, то есть всякими соленостями и иными возбуждающимиблагодатями, и потекли все в столовую; впереди их, как плавный гусь,понеслась хозяйка. Небольшой стол был накрыт на четыре прибора. Начетвертое мп1то явилась очень скоро, трудно сказать утвердительно, ктотакая, дама или девица, родственница, домоводка или просто проживающая вдоме: что-то без чепца, около тридцати лет, в пестром платке. Есть лица,которые существуют на свете не как предмет, а как посторонние крапинки илипятнышки на предмете. Сидят они на том же месте, одинаково держат голову,их почти готов принять за мебель и думаешь, что отроду еще не выходилослово из таких уст; а где-нибудь в девичьей или в кладовой окажется просто:ого-го!


- Щи, моя душа, сегодня очень хороши! - сказал Собакевич, хлебнувшищей и отваливши себе с блюда огромный кусок няни, известного блюда, котороеподается к щам и состоит из бараньего желудка, начиненного гречневой кашей,мозгом и ножками. - Эдакой няни, - продолжал он, обратившись к Чичикову, вы не будете есть в городе, там вам черт знает что подадут!


- У губернатора, однако ж, недурен стол, - сказал Чичиков

- Да знаете ли, из чего это все готовится? вы есть не станете, когдаузнаете

- Не знаю, как приготовляется, об этом я не могу судить, но свиныекотлеты и разварная рыба были превосходны

- Это вам так показалось. Ведь я знаю, что они на рынке покупают

Купит вон тот каналья повар, что выучился у француза, кота, обдерет его, даи подает на стол вместо зайца

- Фу! какую ты неприятность говоришь, - сказала супруга Собакевича

- А что ж, душенька, так у них делается, я не виноват, так у них увсех делается. Все что ни есть ненужного, что Акулька у нас бросает, спозволения сказать, в помойную лохань, они его в суп! да в суп! туда его!

- Ты за столом всегда эдакое расскажешь! - возразила опять супругаСобакевича

- Что ж, душа моя, - сказал Собакевич, - если б я сам это делал, но ятебе прямо в глаза скажу, что я гадостей не стану есть. Мне лягушку хотьсахаром облепи, не возьму ее в рот, и устрицы тоже не возьму: я знаю, начто устрица похожа. Возьмите барана, - продолжал он, обращаясь к Чичикову,- это бараний бок с кашей! Это не те фрикасе, что делаются на барскихкухнях из баранины, какая суток по четыре на рынке валяется! Это всевыдумали доктора немцы да французы, я бы их перевешал за это! Выдумалидиету, лечить голодом! Что у них немецкая жидкостная натура, так онивоображают, что и с русским желудком сладят! Нет, это все не то, это вс°выдумки, это вс°... - Здесь Собакевич даже сердито покачал головою. Толкуют: просвещенье, просвещенье, а это просвещенье - фук! Сказал бы идругое слово, да вот только что за столом неприлично. У меня не так. У менякогда свинина - всю свинью давай на стол, баранина - всего барана тащи,гусь - всего гуся! Лучше я съем двух блюд, да съем в меру, как душатребует. - Собакевич подтвердил это делом: он опрокинул половину бараньегобока к себе на тарелку, съел все, обгрыз, обсосал до последней косточки

"Да, - подумал Чичиков, - у этого губа не дура"

- У меня не так, - говорил Собакевич, вытирая салфеткою руки, - у меняне так, как у какого-нибудь Плюшкина: восемьсот душ имеет, а живет иобедает хуже моего пастуха!

- Кто такой этот Плюшкин? - спросил Чичиков

- Мошенник, - отвечал Собакевич. - Такой скряга, какого вообразитътрудно. В тюрьме колодники лучше живут, чем он: всех людей переморилголодом

- Вправду! - подхватил с участием Чичиков. - И вы говорите, что унего, точно, люди умирают в большом количестве?

- Как мухи мрут

- Неужели как мухи! А позвольте спросить, как далеко живет он от вас?

- В пяти верстах

- В пяти верстах! - воскликнул Чичиков и даже почувствовал небольшоесердечное биение. - Но если выехать из ваших ворот, это будет направо илиналево?

- Я вам даже не советую дороги знать к этой собаке! - сказалСобакевич. - Извинительней сходить в какое-нибудь непристойное место, чем кнему

- Нет, я спросил не для каких-либо, а потому только, что интересуюсьпознанием всякого рода мест, - отвечал на это Чичиков

За бараньим боком последовали ватрушки, из которых каждая была гораздобольше тарелки, потом индюк ростом в теленка, набитый всяким добром:яйцами, рисом, печенками и невесть чем, что все ложилось комом в желудке

Этим обед и кончился; но когда встали из-за стола, Чичиков почувствовал всебе тяжести на целый пуд больше. Пошли в гостиную, где уже очутилось наблюдечке варенье - ни груша, ни слива, ни иная ягода, до которого, впрочем,не дотронулись ни гость, ни хозяин. Хозяйка вышла, с тем чтобы накласть егои на другие блюдечки. Воспользовавшись ее отсутствием, Чичиков обратился кСобакевичу, который, лежа в креслах, только покряхтывал после такогосытного обеда и издавал ртом какие-то невнятные звуки, крестясь и закрываяпоминутно его рукою. Чичиков обратился к нему с такими словами:

- Я хотел было поговорить с вами об одном дельце

- Вот еще варенье, - сказала хозяйка, возвращаясь с блюдечком, редька, варенная в меду!

- А вот мы его после! - сказал Собакевич. - Ты ступай теперь в своюкомнату, мы с Павлом Ивановичем скинем фраки, маленько приотдохнем!

Хозяйка уже изъявила было готовность послать за пуховиками иподушками, но хозяин сказал: "Ничего, мы отдохнем в креслах", - и хозяйкаушла

Собакевич слегка принагнул голову, приготовляясь слышать, в чем былодельце

Чичиков начал как-то очень отдаленно, коснулся вообще всего русскогогосударства и отозвался с большою похвалою об его пространстве, сказал, чтодаже самая древняя римская монархия не была так велика, и иностранцысправедливо удивляются... Собакевич все слушал, наклонивши голову. И что посуществующим положениям этого государства, в славе которому нет равного,ревизские души, окончивши жизненное поприще, числятся, однако ж, до подачиновой ревизской сказки наравне с живыми, чтоб таким образом не обременитьприсутственные места множеством мелочных и бесполезных справок и неувеличить сложность и без того уже весьма сложного государственногомеханизма... Собакевич все слушал, наклонивши голову, - и что, однако же,при всей справедливости этой меры она бывает отчасти тягостна для многихвладельцев, обязывая их взносить подати так, как бы за живой предмет, и чтоон, чувствуя уважение личное к нему, готов бы даже отчасти принять на себяэту действительно тяжелую обязанность. Насчет главного предмета Чичиковвыразился очень осторожно: никак не назвал души умершими, а тольконесуществующими






Возможно заинтересуют книги: