Школьная библиотека

выбежавших навстречу людей, шум и беготня детей и успокоительные тихиеречи, прерываемые пылающими лобзаниями, властными истребить все печальноеиз памяти. Счастлив семьянин, у кого есть такой угол, но горе холостяку!

Счастлив писатель, который мимо характеров скучных, противных,поражающих печальною своею действительностью, приближается к характерам,являющим высокое достоинство человека, который из великого омута ежедневновращающихся образов избрал одни немногие исключения, который не изменял ниразу возвышенного строя своей лиры, не ниспускался с вершины своей кбедным, ничтожным своим собратьям, и, не касаясь земли, весь повергался всвои далеко отторгнутые от нее и возвеличенные образы. Вдвойне завиденпрекрасный удел его: он среди их, как в родной семье; а между тем далеко игромко разносится его слава. Он окурил упоительным куревом людские очи; ончудно польстил им, сокрыв печальное в жизни, показав им прекрасногочеловека. Все, рукоплеща, несется за ним и мчится вслед за торжественнойего колесницей. Великим всемирным поэтом именуют его, п0рящим высоко надвсеми другими гениями мира, как парит орел над другими высоко летающими

При одном имени его уже объемлются трепетом молодые пылкие сердца, ответныеслезы ему блещут во всех очах... Нет равного ему в силе - он бог! Но нетаков удел, и другая судьба писателя, дерзнувшего вызвать наружу все, чтоежеминутно пред очами и чего не зрят равнодушные очи, - всю страшную,потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных,раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша земная, подчасгорькая и скучная дорога, и крепкою силою неумолимого резца дерзнувшеговыставить их выпукло и ярко на всенародные очи! Ему не собрать народныхрукоплесканий, ему не зреть признательных слез и единодушного восторгавзволнованных им душ; к нему не полетит навстречу шестнадцатилетняя девушкас закружившеюся головою и геройским увлеченьем; ему не позабыться в сладкомобаянье им же исторгнутых звуков; ему не избежать, наконец, от современногосуда, лицемерно-бесчувственного современного суда, который назоветничтожными и низкими им лелеянные созданья, отведет ему презренный угол вряду писателей, оскорбляющих человечество, придаст ему качества им жеизображенных героев, отнимет от него и сердце, и душу, и божественное пламяталанта. Ибо не призна°т современный суд, что равно чудны стекла, озирающиесолнцы и передающие движенья незамеченных насекомых; ибо не: призна°тсовременный суд, что много нужно глубины душевной, дабы озарить картину,взятую из презренной жизни, и возвести ее в перл созданья; ибо не призна°тсовременный суд, что высокий восторженный смех достоин стать рядом свысоким лирическим движеньем и что целая пропасть между ним и кривляньембалаганного скомороха! Не призна°т сего современный суд и все обратит вупрек и поношенье непризнанному писателю; без разделенья, без ответа, безучастья, как бессемейный путник, останется он один посреди дороги. Суровоего поприще, и горько почувствует он свое одиночество

И долго еще определено мне чудной властью идти об руку с моимистранными героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать ее сквозьвидный миру смех и незримые, неведомые ему слезы! И далеко еще то время,когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной всвятый ужас и в блистанье главы и почуют в смущенном трепете величавый громдругих речей..

В дорогу! в дорогу! прочь набежавшая на чело морщина и строгий сумраклица! Разом и вдруг окунемся в жизнь со всей ее беззвучной трескотней ибубенчиками и посмотрим, что делает Чичиков

Чичиков проснулся, потянул руки и ноги и почувствовал, что выспалсяхорошо. Полежав минуты две на спине, он щелкнул рукою и вспомнил спросиявшим лицом, что у него теперь без малого четыреста душ. Тут жевскочил он с постели, не посмотрел даже на свое лицо, которое любилискренно и в котором, как кажется, привлекательнее всего находилподбородок, ибо весьма часто хвалился им пред кем-нибудь из приятелей,особливо если это происходило во время бритья. "Вот, посмотри, - говорил онобыкновенно, поглаживая его рукою, - какой у меня подбородок: совсемкруглый!" Но теперь он не взглянул ни на подбородок, ни на лицо, а прямо,так, как был, надел сафьянные сапоги с резными выкладками всяких цветов,какими бойко торгует город Торжок благодаря халатным побужденьям русскойнатуры, и, по-шотландски, в одной короткой рубашке, позабыв своюстепенность и приличные средние лета, произвел по комнате два прыжка,пришлепнув себя весьма ловко пяткой ноги. Потом в ту же минуту приступил кделу: перед шкатулкой потер руки с таким же удовольствием, как потирает ихвыехавший на следствие неподкупный земский суд, подходящий к закуске, и тотже час вынул из нее бумаги. Ему хотелось поскорее кончить все, неоткладывая в долгий ящик. Сам решился он сочинить крепости, написать ипереписать, чтоб не платить ничего подьячим. Форменный порядок был емусовершенно известен: бойко выставил он большими буквами: "Тысяча восемьсоттакого-то года", потом вслед за тем мелкими: "помещик такой-то", и все, чтоследует. В два часа готово было все. Когда взглянул он потом на этилистики, на мужиков, которые, точно, были когда-то мужиками, работали,пахали, пьянствовали, извозничали, обманывали бар, а может быть, и простобыли хорошими мужиками, то какое-то странное, непонятное ему самому чувствоовладело им. Каждая из записочек как будто имела какой-то особенныйхарактер, и чрез то как будто бы самые мужики получали свой собственныйхарактер. Мужики, принадлежавшие Коробочке, все почти были с придатками ипрозвищами. Записка Плюшкина отличалась краткостию в слоге: часто быливыставлены только начальные слова имен и отчеств и потом две точки. РеестрСобакевича поражал необыкновенною полнотою и обстоятельностью, ни одно изкачеств мужика не было пропущено; об одном было сказано: "хороший столяр",к другому приписано:"дело смыслит и хмельного не берет". Означено былотакже обстоятельно, кто отец, и кто мать, и какого оба были поведения; уодного только какого-то Федотова было написано: "отец неизвестно кто, ародился от дворовой девки Капитолины, но хорошего нрава и не вор". Все сииподробности придавали какой-то особенный вид свежести: казалось, как будтомужики еще вчера были живы. Смотря долго на имена их, он умилился духом и,вздохнувши, произнес: "Батюшки мои, сколько вас здесь напичкано! что вы,сердечные мои, поделывали на веку своем? как перебивались?" И глаза егоневольно остановились на одной фамилии: это был известный Петр СавельевНеуважай-Корыто, принадлежавший когда-то помещице Коробочке. Он опять неутерпел, чтоб не сказать:"Эх, какой длинный, во всю строку разъехался!Мастер ли ты был, или просто мужик, и какою смертью тебя прибрало? в кабакели, или середи дороги переехал тебя сонного неуклюжий обоз? Пробка Степан,плотник, трезвости примерной А! вот он, Степан Пробка, вот тот богатырь,что в гвардию годился бы! Чай, все губернии исходил с топором за поясом исапогами на плечах, съедал на грош хлеба да на два сушеной рыбы, а в мошне,чай, притаскивал всякий раз домой целковиков по сту, а может, игосударственную зашивал в холстяные штаны или затыкал в сапог, - где тебяприбрало? Взмостился ли ты для большего прибытку под церковный купол, аможет быть, и на крест потащился и, поскользнувшись, оттуда, с перекладины,шлепнулся оземь, и только какой-нибудь стоявший возле тебя дядя Михей,почесав рукою в затылке, примолвил: "Эх, Ваня, угораздило тебя!" - а сам,подвязавшись веревкой, полез на твое место. Максим Телятников, сапожник

Хе, сапожник! "Пьян, как сапожник", говорит пословица. Знаю, знаю тебя,голубчик; если хочешь, всю историю твою расскажу: учился ты у немца,который кормил вас всех вместе, бил ремнем по спине за неаккуратность и невыпускал на улицу повесничать, и был ты чудо, а не сапожник, и ненахвалился тобою немец, говоря с женой или с камрадом. А как кончилось твоеученье: "А вот теперь я заведусь своим домком, - сказал ты, - да не так,как немец, что из копейки тянется, а вдруг разбогатею" И вот, давши баринупорядочный оброк, завел ты лавчонку, набрав заказов кучу, и пошел работать

Достал где-то втридешева гнилушки кожи и выиграл, точно, вдвое на всякомсапоге, да через недели две перелопались твои сапоги, и выбранили тебяподлейшим образом. И вот лавчонка твоя запустела, и ты пошел попивать даваляться по улицам, приговаривая: "Нет, плохо на свете! Нет житья русскомучеловеку, вс° немцы мешают". Это что за мужик: Елизавета Воробей. Фу тыпропасть: баба! она как сюда затесалась? Подлец, Собакевич, и здесь надул!"Чичиков был прав: это была, точно, баба. Как она забралась туда,неизвестно, но так искусно была прописана, что издали можно было принять ееза мужика, и даже имя оканчивалось на букву ъ, то есть не Елизавета, аЕлизаветъ. Однако же он это не принял в уваженье, и тут же ее вычеркнул

"Григорий Доезжай-не-доедешь! Ты что был за человек? Извозом ли промышляли, заведши тройку и рогожную кибитку, отрекся навеки от дому, от роднойберлоги, и пошел тащиться с купцами на ярмарку. На дороге ли ты отдал душубогу, или уходили тебя твои же приятели за какую-нибудь толстую икраснощекую солдатку, или пригляделись лесному бродяге ременные твоирукавицы и тройка приземистых, но крепких коньков, или, может, и сам, лежана полатях, думал, думал, да ни с того ни с другого заворотил в кабак, апотом прямо в прорубь, и поминай как звали. Эх, русский народец! не любитумирать своею смертью! А вы что, мои голубчики? - продолжал он, переводяглаза на бумажку, где были помечены беглые души Плюшкина, - вы хоть и вживых еще, а что в вас толку! то же, что и мертвые, и где-то носят вастеперь ваши быстрые ноги? Плохо ли вам было у Плюшкина, или просто, посвоей охоте, гуляете по лесам да дерете проезжих? По тюрьмам ли сидите, илипристали к другим господам и пашете землю? Еремей Карякин, Никита Волокита,сын его Антон Волокита - эти, и по прозвищу видно, что хорошие бегуны

Попов, дворовый человек, должен быть грамотей: ножа, я чай, не взял в руки,а проворовался благородным образом. Но вот уж тебя беспашпортного поймалкапитан-исправник. Ты стоишь бодро на очной ставке. "Чей ты?" - говориткапитан-исправник, ввернувши тебе при сей верной оказии кое-какое крепкоесловцо. "Такого-то и такого-то помещика", - отвечаешь ты бойко. "Зачем тыздесь?" - говорит капитан исправник. "Отпущен на оброк", - отвечаешь ты беззапинки. "Где твой паспорт?" - "У хозяина, мещанина Пименова". - "Позвать