Школьная библиотека

- Ах, говорите, ради бога!

- Это просто выдумано только для прикрытья, а дело вот в чем: он хочетувезти губернаторскую дочку

Это заключение, точно, было никак неожиданно и во всех отношенияхнеобыкновенно. Приятная дама, услышав это, так и окаменела на месте,побледнела, побледнела, как смерть и, точно, перетревожилась не на шутку

- Ах, боже мой! - вскрикнула она, всплеснув руками, - уж этого я быникак не могла предполагать

- А я, признаюсь, как только вы открыли рот, я уже смекнула, в чемдело, - отвечала дама приятная во всех отношениях

- Но каково же после этого, Анна Григорьевна, институтское воспитание!ведь вот невинность!

- Какая невинность! Я слыхала, как она говорила такие речи, что,признаюсь, у меня не станет духа произнести их

- Знаете, Анна Григорьевна, ведь это просто раздирает сердце, когдавидишь, до чего достигла наконец безнравственность

- А мужчины от нее без ума. А по мне, так я, признаюсь, ничего ненахожу в ней... Манерна нестерпимо

- Ах, жизнь моя, Анна Григорьевна, она статуя, и хоть бы какое-нибудьвыраженье в лице

- Ах, как манерна! ах, как манерна! Боже, как манерна! Кто выучил ее,я не знаю, но я еще не видывала женщины, в которой бы было столькожеманства

- Душенька! она статуя и бледна как смерть

- Ах, не говорите, Софья Ивановна: румянится безбожно

- Ах, что это вы, Анна Григорьевна: она мел, мел, чистейший мел

- Милая, я сидела возле нее: румянец в палец толщиной и отваливается,как штукатурка, кусками. Мать выучила, сама кокетка, а дочка еще превзойдетматушку

- Ну позвольте, ну положите сами клятву, какую хотите, я готова сей жечас лишиться детей, мужа, всего именья, если у ней есть хоть одна капелька,хоть частица, хоть тень какого-нибудь румянца!

- Ах, что вы это говорите, Софья Ивановна! - сказала дама приятная вовсех отношениях и всплеснула руками

- Ах, какие же вы, право, Анна Григорьевна! я с изумленьем на васгляжу! - сказала приятная дама и всплеснула тоже руками

Да не покажется читателю странным, что обе дамы были не согласны междусобою в том, что видели почти в одно и то же время. Есть, точно, на светемного таких вещей, которые имеют уже такое свойство: если на них взглянетодна дама, они выйдут совершенно белые, а взглянет другая, выйдут красные,красные, как брусника

- Ну, вот вам еще доказательство, что она бледна, - продолжалаприятная дама, - я помню, как теперь, что я сижу возле Манилова и говорюему: "Посмотрите, какая она бледная!" Право, нужно быть до такой степенибестолковыми, как наши мужчины, чтобы восхищаться ею. А наш-топрелестник... Ах, как он мне показался противным! Вы не можете себепредставить, Анна Григорьевна, до какой степени он мне показался противным

- Да, однако же, нашлись некоторые дамы, которые были неравнодушны кнему

- Я, Анна Григорьевна? Вот уж никогда вы не можете сказать этого,никогда, никогда!

- Да я не говорю об вас, как будто, кроме вас, никого нет

- Никогда, никогда, Анна Григорьевна! Позвольте мне вам заметить, чтоя очень хорошо себя знаю; а разве со стороны каких-нибудь иных дам, которыеиграют роль недоступных

- Уж извините, Софья Ивановна! Уж позвольте вам сказать, что за мнойподобных скандальозностей никогда еще не водилось. За кем другим разве, ауж за мной нет, уж позвольте мне вам это заметить

- Отчего же вы обиделись? ведь там были и другие дамы, были дажетакие, которые первые захватили стул у дверей, чтобы сидеть к нему поближе

Ну, уж после таких слов, произнесенных приятною дамою, должна быланеминуемо последовать буря, но, к величайшему изумлению, обе дамы вдругприутихли, и совершенно ничего не последовало. Во всех отношениях приятнаядама вспомнила, что выкройка для модного платья еще не находится в ееруках, а просто приятная дама смекнула, что она еще не успела выведатьникаких подробностей насчет открытия, сделанного ее искреннеюприятельницею, и потому мир последовал очень скоро. Впрочем, обе дамынельзя сказать чтобы имели в своей натуре потребность наноситьнеприятность, и вообще в характерах их ничего не было злого, а так,нечувствительно, в раэговоре рождалось само собою маленькое желаниекольнуть друг друга; просто одна другой из небольшого наслаждения прислучае всунет иное живое словцо: вот, мол, тебе! на, возьми, съешь! Разногорода бывают потребности в сердцах как мужеского, так и женского пола

- Я не могу, однако же, понять только того, - сказала просто приятнаядама, - как Чичиков, будучи человек заезжий, мог решиться на такой отважныйпассаж. Не может быть, чтобы тут не было участников

- А вы думаете, нет их?

- А кто же бы, полагаете, мог помогать ему?

- Ну да хоть и Ноздрев

- Неужели Ноздрев?

- А что ж? ведь его на это станет. Вы знаете, он родного отца хотелпродать или, еще лучше, проиграть в карты

- Ах, боже мой, какие интересные новости я узнаю от вас! Я бы никак немогла предполагать, чтобы и Ноздрев был замешан в эту историю!

- А я всегда предполагала

- Как подумаешь, право, чего не происходит на свете! Ну можно ли былопредполагать, когда, помните, Чичиков только что приехал к нам в город, чтоон произведет такой странный марш в свете? Ах, Анна Григорьевна, если бы вызнали, как я перетревожилась! Если бы не ваша благосклонность и дружба..

вот уже, точно, на краю погибели... куда ж? Машка моя видит, что я бледнакак смерть. "Душечка барыня, - говорит мне, - вы бледны как смерть". "Машка, говорю, мне не до того теперь". Так вот какой случай! Так и Ноздревздесь, прошу покорно!

Приятной даме очень хотелось выведать дальнейшие подробности насчетпохищения, то есть в котором часу и прочее, но многого захотела. Во всехотношениях приятная дама прямо отозвалась незнанием. Она не умела лгать:предположить что-нибудь - это другое дело, но и то в таком случае, когдапредположение основывалось на внутреннем убеждении; если ж былопочувствовано внутреннее убеждение, тогда умела она постоять за себя, ипопробовал бы какой-нибудь дока-адвокат, славящийся даром побеждать чужиемнения, попробовал бы он состязаться здесь, - увидел бы он, что значитвнутреннее убеждение

Что обе дамы наконец решительно убедились в том, что преждепредположили только как одно предположение, в этом ничего нетнеобыкновенного. Наша братья, народ умный, - как мы называем себя,поступает почти так же, и доказательством служат наши ученые рассуждения

Сперва ученый подъезжает в них необыкновенным подлецом, начинает робко,умеренно, начинает самым смиренным запросом: не оттуда ли? не из того лиугла получила имя такая-то страна? или: не принадлежит ли этот документ кдругому, позднейшему времени? или: не нужно ли под этим народом разуметьвот какой народ? Цитует немедленно тех и других древних писателей и чутьтолько видит какой-нибудь намек или просто показалось ему намеком, уж он