Школьная библиотека

ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдохи плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду! Трехгубернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой) нечего и говоритьпро губернаторов...

Анна Андреевна. Но этого не может быть, Антоша: он обручился сМашенькой...

Городничий (в сердцах). Обручился! Кукиш с маслом - вот тебеобручился! Лезет мне в глаза с обрученьем!.. (В исступлении.) Вот смотрите,смотрите, весь мир, все христианство, все смотрите, как одураченгородничий! Дурака ему, дурака, старому подлецу! (Грозит самому себекулаком.) Эх ты, толстоносый! Сосульку, тряпку принял за важного человека!Вон он теперь по всей дороге заливает колокольчиком! Разнесет по всемусвету историю. Мало того что пойдешь в посмешище - найдется щелкопер,бумагомарака, в комедию тебя вставит. Вот что' обидно! Чина,звания непощадит, и будут все скалить зубы и бить в ладоши. Чему смеетесь? - Надсобою смеетесь!.. Эх вы!.. (Стучит со злости ногами об пол.) Я бы всех этихбумагомарак! У, щелкоперы, либералы проклятые! чертово с5мя! Узлом бы васвсех завязал, в муку бы стер вас всех да черту в подкладку! в шапку тудыему!.. (Сует кулаком и бьет каблуком в пол. После некоторого молчания.) Досих пор не могу прийти в себя. Вот, подлинно, если бог хочет наказать, тоотнимет прежде разум. Ну что было в этом вертопрахе похожего на ревизора?Ничего не было! Вот просто на полмизинца не было похожего - и вдруг все:ревизор! ревизор! Ну кто первый выпустил, что он ревизор? Отвечайте!

Артемий Филиппович (расставляя руки). Уж как это случилось, хоть убей,не могу объяснить. Точно туман какой-то ошеломил, черт попутал.

Аммос Федорович. Да кто выпустил - вот кто выпустил: эти молодцы!(Показывает на Добчинского и Бобчинского.)

Бобчинский. Ей-ей, не я! и не думал...

Добчинский. Я ничего, совсем ничего...

Артемий Филиппович. Конечно, вы.

Лука Лукич. Разумеется. Прибежали как сумасшедшие из трактира:"Приехал, приехал и денег не плотит..." Нашли важную птицу!

Городничий. Натурально, вы! сплетники городские, лгуны проклятые!

Артемий Филиппович. Чтоб вас черт побрал с вашим ревизором ирассказами!

Городничий. Только рыскает по городу и смущаете всех, трещоткипроклятые! Сплетни сеете, сороки короткохвостые!

Аммос Федорович. Пачкуны проклятые!

Лука Лукич. Колпаки!

Артемий Филиппович. Сморчки короткобрюхие!

Все обступают их

Бобчинский. Ей-богу, это не я, это Петр Иванович.

Добчинский. Э, нет, Петр Иванович, вы ведь первые того...

Бобчинский. А вот и нет; первые то были вы

Явление последнее

Те же и жандарм

Жандарм. Приехавший по именному повелению из Петербурга чиновниктребует вас сей же час к себе. Он остановился в гостинице

Произнесенные слова поражают как громом всех. Звук изумления единодушно взлетает из дамских уст; вся группа, вдруг переменивши положение, остается

в окаменении

Немая сценаГородничий посередине в виде столба, с распростертыми руками и запрокинутойназад головою. По правую руку его жена и дочь с устремившимся к немудвиженьем всего тела; за ними почтмейстер, превратившийся в вопросительныйзнак, обращенный к зрителям; за ним Лука Лукич, потерявшийся самым невиннымобразом; за ним, у самого края сцены, три дамы, гостьи, прислонившиеся однак другой с самым сатирическим выражением лица, относящимся прямо ксемейству городничего. По левую сторону городничего: Земляника, наклонившийголову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судьяс растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движеньегубами, как бы хотел посвистать или произнесть: "Вот тебе, бабушка, и Юрьевдень!" За ним Коробкин, обратившийся ко зрителям с прищуренным глазом иедким намеком на городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский иДобчинский с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами ивыпученными друг на друга глазами. Прочие гости остаются просто столбами

Почти полторы минуты окаменевшая группа сохраняет такое положение. Занавесопускается