Школьная библиотека

гося около забора поповича, который поднялся скоро на плетень и долгостоял в недоумении на нем, будто длинное страшное привидение, измериваяоком, куда бы лучше спрыгнуть, и, наконец, с шумом обрушился в бурьян.

- Вот беда! Не ушиблись ли вы, не сломили ли еще, боже оборони, шеи?- лепетала заботливая Хивря.

- Тс! ничего, ничего, любезнейшая Хавронья Никифоровна! - болезненнои шепотно произнес попович, подымаясь на ноги, - выключая только уязвления со стороны крапивы, сего змиеподобного злака, по выражению покойногоотца протопопа.

- Пойдемте же теперь в хату; там никого нет. А я думала было уже,Афанасий Иванович, что к вам болячка или соняшница пристала: нет, да инет. Каково же вы поживаете? Я слыхала, что пан-отцу перепало теперь немало всякой всячины!

- Сущая безделица, Хавронья Никифоровна; батюшка всего получил завесь пост мешков пятнадцать ярового, проса мешка четыре, книшей с сотню,а кур, если сосчитать, то не будет и пятидесяти штук, яйца же большеючастию протухлые. Но воистину сладостные приношения, сказать примерно,единственно от вас предстоит получить, Хавронья Никифоровна! - продолжалпопович, умильно поглядывая на нее и подсовываясь поближе.

- Вот вам и приношения, Афанасий Иванович! - проговорила она, ставяна стол миски и жеманно застегивая свою будто ненарочно расстегнувшуюсякофту, - варенички, галушечки пшеничные, пампушечки, товченички!

- Бьюсь об заклад, если это сделано не хитрейшими руками из всегоЕвина рода! - сказал попович, принимаясь за товченички и подвигая другоюрукою варенички. - Однако ж, Хавронья Никифоровна, сердце мое жаждет отвас кушанья послаще всех пампушечек и галушечек.

- Вот я уже и не знаю, какого вам еще кушанья хочется, Афанасий Иванович! - отвечала дородная красавица, притворяясь непонимающею.

- Разумеется, любви вашей, несравненная Хавронья Никифоровна! - шепотом произнес попович, держа в одной руке вареник, а другою обнимая широкий стан ее.

- Бог знает что вы выдумываете, Афанасий Иванович! - сказала Хивря,стыдливо потупив глаза свои. - Чего доброго! вы, пожалуй, затеете ещецеловаться!

- Насчет этого я вам скажу хоть бы и про себя, - продолжал попович, в бытность мою, примерно сказать, еще в бурсе, вот как теперь помню...

Тут послышался на дворе лай и стук в ворота. Хивря поспешно выбежалаи возвратилась вся побледневшая.

- Ну, Афанасий Иванович! мы попались с вами; народу стучится куча, имне почудился кумов голос...

Вареник остановился в горле поповича... Глаза его выпялились, какбудто какой-нибудь выходец с того света только что сделал ему перед симвизит свой.

- Полезайте сюда!- кричала испуганная Хивря, указывая на положенныепод самым потолком на двух перекладинах доски, на которых была заваленаразная домашняя рухлядь.

Опасность придала духу нашему герою. Опамятовавшись немного, вскочилон на лежанку и полез оттуда осторожно на доски; а Хивря побежала безпамяти к воротам, потому что стук повторялся в них с большею силою и нетерпением

VII

Та тут чудасiя, мосьпане!

Из малоросс. комедии

На ярмарке случилось странное происшествие: все наполнилось слухом,что где-то между товаром показалась красная свитка. Старухе, продававшейбублики, почудился сатана в образине свиньи, который беспрестанно наклонялся над возами, как будто искал чего. Это быстро разнеслось по всемуглам уже утихнувшего табора; и все считали преступлением не верить,несмотря на то что продавица бубликов, которой подвижная лавка была рядом с яткою шинкарки, раскланивалась весь день без надобности и писаланогами совершенное подобие своего лакомого товара. K этому присоединились еще увеличенные вести о чуде, виденном волостным писарем в развалившемся сарае, так что к ночи все теснее жались друг к другу; спокойствие разрушилось, и страх мешал всякому сомкнуть глаза свои; а те,которые были не совсем храброго десятка и запаслись ночлегами в избах,убрались домой. К числу последних принадлежал и Черевик с кумом и дочкою, которые вместе с напросившимися к ним в хату гостьми произвелисильный стук, так перепугавший нашу Хиврю. Кума уже немного поразобрало

Это можно было видеть из того, что он два раза проехал с своим возом подвору, покамест нашел хату. Гости тоже были в веселом расположении духаи без церемонии вошли прежде самого хозяоDа. Супруга нашего Черевика сидела как на иголках, когда принялись они шарить по всем углам хаты

- Что, кума, - вскричал вошедший кум, - тебя все еще трясет лихорадка?

- Да, нездоровится, - отвечала Хивря, беспокойно поглядывая на накладенные под потолком доски.

- А ну, жена, достань-ка там в возу баклажку! - говорил кум приехавшей с ним жене, - мы черпнем ее с добрыми людьми; проклятые бабы понапугали нас так, что и сказать стыдно. Ведь мы, ей-богу, братцы, по пустякам проехали сюда! - продолжал он, прихлебывая из глиняной кружки. - Ятут же ставлю новую шапку, если бабам не вздумалось посмеяться над нами

Да хоть бы и в самом деле сатана: что сатана? Плюйте ему на голову! Хотьбы сию же минуту вздумалось ему стать вот здесь, например, передо мною:будь я собачий сын, если не поднес бы ему дулю под самый нос!

- Отчего же ты вдруг побледнел весь? - закричал один из гостей, превышавший всех головою и старавшийся всегда выказывать себя храбрецом.

- Я?.. Господь с вами! приснилось?

Гости усмехнулись. Довольная улыбка показалась на лице речистогохрабреца.

- Куда теперь ему бледнеть! - подхватил другой, - щеки у него расцвели, как мак; теперь он не Цыбуля, а буряк - или, лучше, сама краснаясвитка, которая так напугала людей.

Баклажка прокатилась по столу и сделала гостей еще веселее прежнего

Тут Черевик наш, которого давно мучила красная свитка и не давала ни наминуту покою любопытному его духу, приступил к куму:

- Скажи, будь ласков, кум! вот прошусь, да и не допрошусь истории проэту проклятую свитку.

- Э, кум! оно бы не годилось рассказывать на ночь, да разве уже длятого, чтобы угодить тебе и добрым людям (при сем обратился он к гостям),которым, я примечаю, столько же, как и тебе, хочется узнать про эту диковину. Ну, быть так. Слушайте ж!

Тут он почесал плеча, утерся полою, положил обе руки на стол и начал:

- Раз, за какую вину, ей-богу, уже и не знаю, только выгнали одногочерта из пекла.

- Как же, кум? - прервал Черевик, - как же могло это статься, чтобычерта выгнали из пекла?

- Что ж делать, кум? выгнали, да и выгнали, как собаку мужик выгоняетиз хаты. Может быть, на него нашла блажь сделать какое-нибудь доброе дело, ну и указали двери. Вот черту бедному так стало скучно, так скучнопо пекле, что хоть до петли. Что делать? Давай с горя пьянствовать. Угнездился в том самом сарае, который, ты видел, развалился под горою имимо которого ни один добрый человек не пройдет теперь, не оградив наперед себя крестом святым, и стал черт такой гуляка, какого не сыщешь между парубками. С утра до вечера то и дело, что сидит в шинке!..

Тут опять строгий Черевик прервал нашего рассказчика:

- Бог знает, что говоришь ты, кум! Как можно, чтобы черта впустилкто-нибудь в шинок? Ведь у него же есть, слава богу, и когти на лапах, ирожки на голове.

- Вот то-то и штука, что на нем была шапка и рукавицы. Кто его распознает? Гулял, гулял - наконец пришлось до того, что пропил все, чтоимел с собою. Шинкарь долго верил, потом и перестал. Пришлось черту заложить красную свитку свою, чуть ли не в треть цены, жиду, шинковавшемутогда на Сорочинской ярмарке; заложил и говорит ему: "Смотри, жид, яприду к тебе за свиткой ровно через год: береги ее!" - и пропал, какбудто в воду. Жид рассмотрел хорошенько свитку: сукно такое, что и вМиргороде не достанешь! а красный цвет горит, как огонь, так что не нагляделся бы! Вот жиду показалось скучно дожидаться срока. Почесал себепейсики, да и содрал с какого-то приезжего пана мало не пять червонцев

О сроке жид и позабыл было совсем. Как вот раз, под вечерок, приходиткакой-то человек: "Ну, жид, отдавай свитку мою!" Жид сначала было и непознал, а после, как разглядел, так и прикинулся, будто в глаза не видал. "Какую свитку? у меня нет никакой свитки! я знать не знаю твоейсвитки!" Тот, глядь, и ушел; только к вечеру, когда жид, заперши своюконуру и пересчитавши по сундукам деньги. накинул на себя простыню и начал по-жидовски молиться богу, - слышит шорох... глядь - во всех окнахповыставлялись свиные рыла...

Тут в самом деле послышался какой-то неясный звук, весьма похожий нахрюканье свиньи; все побледнели... Пот выступил на лице рассказчика.

- Что? - произнес в испуге Черевик.

- Ничего!.. - отвечал кум, трясясь всем телом.

- Ась! - отозвался один из гостей.

- Ты сказал?..

- Нет!

- Кто ж это хрюкнул?

- Бог знает, чего мы переполошились! Никого нет!

Все боязливо стали осматриваться вокруг и начали шарить по углам