Книга "Вечера на хуторе близ Диканьки". Страница 25

- Проговоривши это, кузнец принялся снова бежать с мешком на спине.

- Он повредился! - говорили парубки.

- Пропадшая душа! - набожно пробормотала проходившая мимо старуха. Пойти рассказать, как кузнец повесился!

Вакула между тем, пробежавши несколько улиц, остановился перевестьдуха. "Куда я, в самом деле, бегу? - подумал он, - как будто уже всепропало. Попробую еще средство: пойду к запорожцу Пузатому Пацюку. Он,говорят, знает всех чертей и все сделает, что захочет. Пойду, ведь душевсе же придется пропадать!"

При этом черт, который долго лежал без всякого движения, запрыгал вмешке от радости; но кузнец, подумав, что он как-нибудь зацепил мешокрукою и произвел сам это движение, ударил по мешку дюжим кулаком и,встряхнув его на плечах, отправился к Пузатому Пацюку.

Этот Пузатый Пацюк был точно когда-то запорожцем; но выгнали его илион сам убежал из Запорожья, этого никто не знал. Давно уже, лет десять,а может, и пятнадцать, как он жил в Диканьке. Сначала он жил, как настоящий запорожец: ничего не работал, спал три четверти дня, ел за шестерыхкосарей и выпивал за одним разом почти по целому ведру; впрочем, былогде и поместиться, потому что Пацюк, несмотря на небольшой рост, в ширину был довольно увесист. Притом шаровары, которые носил он, были так широки, что, какой бы большой ни сделал он шаг, ног было совершенно незаметно, и казалось - винокуренная кадь двигалась по улице. Может быть,это самое подало повод прозвать его Пузатым. Не прошло нескольких днейпосле прибытия его в село, как все уже узнали, что он знахарь. Бывал ликто болен чем, тотчас призывал Пацюка; а Пацюку стоило только пошептатьнесколько слов, и недуг как будто рукою снимался. Случалось ли, что проголодавшийся дворянин подавился рыбьей костью, Пацюк умел так искусноударить кулаком в спину, что кость отправлялась куда ей следует, не причинив никакого вреда дворянскому горлу. В последнее время его редко видали где-нибудь. Причина этому была, может быть, лень, а может, и то,что пролезать в двери делалось для него с каждым годом труднее. Тогдамиряне должны были отправляться к нему сами, если имели в нем нужду.



Кузнец не без робости отворил дверь и увидел Пацюка, сидевшего на полу по-турецки, перед небольшою кадушкою, на которой стояла миска с галушками. Эта миска стояла, как нарочно, наравне с его ртом. Не подвинувшись ни одним пальцем, он наклонил слегка голову к миске и хлебал жижу,схватывая по временам зубами галушки.

"Нет, этот, - подумал Вакула про себя, - еще ленивее Чуба: тот, покрайней мере, ест ложкою, а этот и руки не хочет поднять!"

Пацюк, верно, крепко занят был галушками, потому что, казалось, совсем не заметил прихода кузнеца, который, едва ступивши на порог, отвесилему пренизкий поклон.

- Я к твоей милости пришел, Пацюк! - сказал Вакула, кланяясь снова.

Толстый Пацюк поднял голову и снова начал хлебать галушки.

- Ты, говорят, не во гнев будь сказано... - сказал, собираясь с духом, кузнец, - я веду об этом речь не для того, чтобы тебе нанесть какуюобиду, - приходишься немного сродни черту.

Проговоря эти слова, Вакула испугался, подумав, что выразился все ещенапрямик и мало смягчил крепкие слова, и, ожидая, что Пацюк, схватившикадушку вместе с мискою, пошлет ем






Возможно заинтересуют книги: