Книга "Вечера на хуторе близ Диканьки". Страница 26

- Это кузнецовы мешки? - подхватила Оксана. - Утащим скорее их ко мнев хату и разглядим хорошенько, что он сюда наклал.

Все со смехом одобрили такое предложение.

- Но мы не поднимем их! - закричала вся толпа вдруг, силясь сдвинутьмешки.

- Постойте, - сказала Оксана, - побежим скорее за санками и отвеземна санках!

И толпа побежала за санками.

Пленникам сильно прискучило сидеть в мешках, несмотря на то что дьякпроткнул для себя пальцем порядочную дыру. Если бы еще не было народу,то, может быть, он нашел бы средство вылезть; но вылезть из мешка привсех, показать себя на смех... это удерживало его, и он решился ждать,слегка только покряхтывая под невежливыми сапогами Чуба. Чуб сам не менее желал свободы, чувствуя, что под ним лежит что-то такое, на которомсидеть страх было неловко. Но как скоро услышал решение своей дочери, тоуспокоился и не хотел уже вылезть, рассуждая, что к хате своей нужнопройти, по крайней мере, шагов с сотню, а может быть, и другую. Вылезшиже, нужно оправиться, застегнуть кожух, подвязать пояс - сколько работы!да и капелюх8 остались у Солохи. Пусть же лучше девчата довезут на санках. Но случилось совсем не так, как ожидал Чуб. В то время, когда дивчата побежали за санками, худощавый кум выходил из шинка расстроенный ине в духе. Шинкарка никаким образом не решалась ему верить в долг; онхотел было дожидаться, авось-либо придет какой-нибудь набожный дворянини попотчует его; но, как нарочно, все дворяне оставались дома и, какчестные христиане, ели кутью посреди своих домашних. Размышляя о развращении нравов и о деревянном сердце жидовки, продающей вино, кум набрелна мешки и остановился в изумлении.



- Вишь, какие мешки кто-то бросил на дороге! - сказал он, осматриваясь по сторонам, - должно быть, тут и свинина есть. Полезло же кому-тосчастие наколядовать столько всякой всячины! Экие страшные мешки! Положим, что они набиты гречаниками да коржами, и то добре. Хотя бы были тутодни паляницы, и то в шмак: жидовка за каждую паляницу дает осьмуху водки. Утащить скорее, чтобы кто ни увидел. - Тут взвалил он себе на плечамешок с Чубом и дьяком, но почувствовал, что он слишком тяжел. - Нет,одному будет тяжело несть, - проговорил он, - а вот, как нарочно, идетткач Шапуваленко. Здравствуй, Остап!

- Здравствуй, - сказал, остановившись, ткач.

- Куда идешь?

- А так, иду, куда ноги идут.

- Помоги, человек добрый, мешки снесть! кто-то колядовал, да и кинулпосереди дороги. Добром разделимся пополам.

- Мешки? а с чем мешки, с книшами или паляницами ?

- Да, думаю, всего есть.

Тут выдернули они наскоро из плетня палки, положили на них мешок ипонесли на плечах.

- Куда ж мы понесем его? в шинок? - спросил дорогою ткач.

- Оно бы и я так думал, чтобы в шинок; но ведь проклятая жидовка неповерит, подумает еще, что где-нибудь украли; к тому же я только что изшинка. - Мы отнесем его в мою хату. Нам никто не помешает: жинки нет дома.

- Да точно ли нет дома? - спросил осторожный ткач.

- Слава богу, мы не совсем еще без ума, - сказал кум, - черт ли быпринес меня туда, где она. Она, думаю, протаскается с бабами до света.

- Кто там? - закричала кумова жена, услышав шум в сенях, произведенный приходом двух приятелей с мешком, и отворяя дверь.

Кум остолбенел.

- Вот тебе на! - произнес ткач, опустя руки.

Кумова жена была такого рода сокровище, каких немало на белом свете

Так же как и ее муж, она почти никогда не сидела дома и почти весь деньпресмыкалась у кумушек и зажиточных старух, хвалила и ела с большим аппетитом и дралась только по утрам с своим мужем, потому что в это тольковремя и видела его иногда. Хата их была вдвое старее шаровар волостногописаря, крыша в некоторых местах была без соломы. Плетня видны были одниостатки, потому что всякий выходивший из дому никогда не брал палки длясобак, в надежде, что будет проходить мимо кумова огорода и выдернет любую из его плетня. Печь не топилась дня по три. Все, что ни напрашиваланежная супруга у добрых людей, прятала как можно подалее от своего мужаи часто самоуправно отнимала у него добычу, если он не успевал ее пропить в шинке. Кум, несмотря на всегдашнее хладнокровие, не любил уступать ей и оттого почти всегда уходил из дому с фонарями под обоими глазами, а дорогая половина, охая, плелась рассказывать старушкам о бесчинстве своего мужа и о претерпенных ею от него побоях.

Теперь можно себе представить, как были озадачены ткач и кум такимнеожиданным явлением. Опустивши мешок, они заступили его собою и закрылиполами; но уже было поздно: кумова жена хотя и дурно видела старыми глазами, однако ж мешок заметила.

- Вот это хорошо! - сказала она с таким видом, в котором заметна быларадость ястреба. - Это хорошо, что наколядовали столько! Вот так всегдаделают добрые люди; только нет, я думаю, где-нибудь подцепили. Покажитемне сейчас, слышите, покажите сей же час мешок ваш!

- Лысый черт тебе покажет, а не мы, - сказал, приосанясь, кум.

- Тебе какое дело? - сказал ткач, - мы наколядовали, а не ты.

- Нет, ты мне покажешь, негодный пьяница! - вскричала жена, удариввысокого кума кулаком в подбородок и продираясь к мешку.

Но ткач и кум мужественно отстояли мешок и заставили ее попятитьсяназад. Не успели они оправиться, как супруга выбежала в сени уже с кочергою в руках. Проворно хватила кочергою мужа по рукам, ткача по спинеи уже стояла возле мешка.

- Что мы допустили ее? - сказал ткач, очнувшись.

- Э, что мы допустили! а отчего ты допустил? - сказал хладнокровнокум.

- У вас кочерга, видно, железная! - сказал после небольшого молчанияткач, почесывая спину. - Моя жинка купила прошлый год на ярмарке кочергу, дала пивкопы, - та ничего... не больно.

Между тем торжествующая супруга, поставив на пол каганец, развязаламешок и заглянула в него. Но, верно, старые глаза ее, которые так хорошоувидели мешок, на этот раз обманулись.

- Э, да тут лежит целый кабан! - вскрикнула она, всплеснув от радостив ладоши.

- Кабан! слышишь, целый кабан! - толкал ткач кума. - А все ты виноват!

- Что ж делать! - произнес, пожимая плечами, кум.

- Как что? чего мы стоим? отнимем мешок! ну, приступай!

- Пошла прочь! пошла! это наш кабан! - кричал, выступая, ткач.

- Ступай, ступай, чертова баба! это не твое добро! - говорил, приближаясь, кум.

Супруга принялась снова за кочергу, но Чуб в это время вылез из мешкаи стал посреди сеней, потягиваясь, как человек, только что пробудившийсяот долгого сна.

Кумова жена вскрикнула, ударивши об полы руками, и все невольно разинули рты.

- Что ж она, дура, говорит: кабан! Это не кабан! - сказал кум, выпучаглаза.

- Вишь, какого человека кинуло в мешок! - сказал ткач, пятясь от испугу. - Хоть что хочешь говори, хоть тресни, а не обошлось без нечистойсилы. Ведь он не пролезет в окошко!

- Это кум! - вскрикнул, вглядевшись, кум.

- А ты думал кто? - сказал Чуб, усме5аясь. - Что, славную я выкинулнад вами штуку? А вы небось хотели меня съесть вместо свинины? Постойтеже, я вас порадую: в мешке лежит еще что-то, - если не кабан, то, наверно, поросенок или иная живность. Подо мною беспрестанно что-то шевелилось.

Ткач и кум кинулись к мешку, хозяйка дома уцепилась с противной стороны, и драка возобновилась бы снова, если бы дьяк, увидевши теперь, чтоему некуда скрыться, не выкарабкался из мешка.

Кумова жена, остолбенев, выпустила из рук ногу, за которую начала было тянуть дьяка из мешка.

- Вот и другой еще!- вскрикнул со страхом ткач, - черт знает как стало на свете... голова идет кругом... не колбас и не паляниц, а людей кидают в мешки!

- Это дьяк! - произнес изумившийся более всех Чуб. - Вот тебе на! айда Солоха! посадить в мешок... То-то, я гляжу, у нее полная хата мешков... Теперь я все знаю: у нее в каждом мешке сидело по два человека. Ая думал, что она только мне одному... Вот тебе и Солоха!

Девушки немного удивились, не найдя одного мешка. "Нечего делать, будет с нас и этого", - лепетала Оксана. Все принялись за мешок и взвалилиего на санки.

Голова решился молчать, рассуждая: если он закричит, чтобы его выпустили и развязали мешок, - глупые дивчата разбегутся, подумают, что вмешке сидит дьявол, и он останется на улице, может быть, до завтра.

Девушки между тем, дружно взявшись за руки, полетели, как вихорь, ссанками по скрыпучему снегу. Множество, шаля, садилось на санки; другиевзбирались на самого голову. Голова решился сносить все. Наконец проехали, отворили настежь двери в сенях и хате и с хохотом втащили мешок.

- Посмотрим, что-то лежит тут, - закричали все, бросившись развязывать.

Тут икотка, которая не переставала мучить голову во все время сиденияего в мешке, так усилилась, что он начал икать и кашлять во все горло.

- Ах, тут сидит кто-то! - закричали все и в испуге бросились вон издверей






Возможно заинтересуют книги: