Школьная библиотека

- Ты опять за старое! - грозно прервал колдун. - Я поставлю на своем,я заставлю тебя сделать, что мне хочется. Катерина полюбит меня!..

- О, ты чудовище, а не отец мой! - простонала она. - Нет, не будетпо-твоему! Правда, ты взял нечистыми чарами твоими власть вызывать душуи мучить ее; но один только бог может заставлять ее делать то, что емуугодно. Нет, никогда Катерина, доколе я буду держаться в ее теле, не решится на богопротивное дело. Отец, близок Страшный суд! Если б ты и неотец мой был, и тогда бы не заставил меня изменить моему любому, верномумужу. Если бы муж мой и не был мне верен и мил, и тогда бы не изменилаему, потому что бог не любит клятвопреступных и неверных душ.

Тут вперила она бледные очи свои в окошко, под которым сидел пан Данило, и недвижно остановилась...

- Куда ты глядишь? Кого ты там видишь? - закричал колдун.

Воздушная Катерина задрожала. Но уже пан Данило был давно на земле ипробирался с своим верным Стецьком в свои горы. "Страшно, страшно!" говорил он про себя, почувствовав какую-то робость в козацком сердце, искоро прошел двор своC на котором так же крепко спали козаки, кроме одного, сидевшего на сторо'же и курившего люльку. Небо все было засеянозвездами

V

- Как хорошо ты сделал, что разбудил меня! - говорила Катерина, протирая очи шитым рукавом своей сорочки и разглядывая с ног до головы стоявшего перед нею мужа. - Какой страшный сон мне виделся! Как тяжело дышала грудь моя! Ух!.. Мне казалось, что я умираю...

- Какой же сон, уж не этот ли? - И стал Бурульбаш рассказывать женесвоей все им виденное.

- Ты как это узнал, мой муж? - спросила, изумившись, Катерина. - Нонет, многое мне неизвестно из того, что ты рассказываешь. Нет, мне неснилось, чтобы отец убил мать мою; ни мертвецов, ничего не виделось мне

Нет, Данило, ты не так рассказываешь. Ах, как страшен отец мой!

- И не диво, что тебе многое не виделось. Ты не знаешь и десятой долитого, что знает душа. Знаешь ли, что отец твой антихрист? Еще в прошломгоду, когда собирался я вместе с ляхами на крымцев (тогда еще я держалруку этого неверного народа), мне говорил игумен Братского монастыря, он, жена, святой человек, - что антихрист имеет власть вызывать душукаждого человека; а душа гуляет по своей воле, когда заснет он, и летаетвместе с архангелами около божией светлицы. Мне с первого раза не показалось лицо твоего отца. Если бы я знал, что у тебя такой отец, я бы неженился на тебе; я бы кинул тебя и не принял бы на душу греха, породнившись с антихристовым племенем.

- Данило! - сказала Катерина, закрыв лицо руками и рыдая, - я ли виновна в чем перед тобою? Я ли изменила тебе, мой любый муж? Чем же навела на себя гнев твой? Не верно разве служила тебе? сказала ли противноеслово, когда ты ворочался навеселе с молодецкой пирушки? тебе ли не родила чернобрового сына?..

- Не плачь, Катерина, я тебя теперь знаю и не брошу ни за что. Грехивсе лежат на отце твоем.

- Нет, не называй его отцом моим! Он не отец мне. Бог свидетель, яотрекаюсь от него, отрекаюсь от отца! Он антихрист, богоотступник! Пропадай он, тони он - не подам руки спасти его. Сохни он от тайной травы не подам воды напиться ему. Ты у меня отец мой!

VI

В глубоком подвале у пана Данила, за тремя замками, сидит колдун, закованный в железные цепи; а подале над Днепром горит бесовский его замок, и алые, как кровь, волны хлебещут и толпятся вокруг старинных стен

Не за колдовство и не за богопротивные дела сидит в глубоком подвалеколдун: им судия бог; сидит он за тайное предательство, за сговоры сврагами православной Русской земли - продать католикам украинский народи выжечь христианские церкви. Угрюм колдун; дума черная, как ночь, у него в голове. Всего только один день остается жить ему, а завтра порараспрощаться с миром. Завтра ждет его казнь. Не совсем легкая казнь егождет; это еще милость, когда сварят его живого в котле или сдерут с негогрешную кожу. Угрюм колдун, поникнул головою. Может быть, он уже и кается перед смертным часом, только не такие грехи его, чтобы бог простилему. Вверху перед ним узкое окно, переплетенное железными палками. Гремяцепями, подвелся он к окну поглядеть, не пройдет ли его дочь. Она кротка, не памятозлобна, как голубка, не умилосердится ли над отцом... Ноникого нет. Внизу бежит дорога; по ней никто не пройдет. Пониже ее гуляет Днепр; ему ни до кого нет дела: он бушует, и унывно слышать колодникуоднозвучный шум его.

Вот кто-то показался по дороге - это козак! И тяжело вздохнул узник

Опять все пусто. Вот кто-то вдали спускается... Развевается зеленый кунтуш... горит на голове золотой кораблик... Это она! Еще ближе приникнулон к окну. Вот уже подходит близко...

- Катерина! дочь! умилосердись, подай милостыню!..

Она нема, она не хочет слушать, она и глаз не наведет на тюрьму, иуже прошла, уже и скрылась. Пусто во всем мире. Унывно шумит Днепр

Грусть залегает в сердце. Но ведает ли эту грусть колдун?

День клонится к вечеру. Уже солнце село. Уже и нет его. Уже и вечер:свежо; где-то мычит вол; откуда-то навеваются звуки, - верно, где-нибудьнарод идет с работы и веселится; по Днепру мелькает лодка... кому нуждадо колодника! Блеснул на небе серебряный серп. Вот кто-то идет с противной стороны по дороге. Трудно разглядеть в темноте. Это возвращается Катерина.

- Дочь, Христа ради! и свирепые волченята не станут рвать свою мать,дочь, хотя взгляни на преступного отца своего! - Она не слушает и идет

- Дочь, ради несчастной матери!... - Она остановилась. - Приди принятьпоследнее мое слово!

- Зачем ты зовешь меня, богоотступник? Не называй меня дочерью! Междунами нет никакого родства. Чего ты хочешь от меня ради несчастной моейматери?

- Катерина! Мне близок конец: я знаю, меня твой муж хочет привязать ккобыльему хвосту и пустить по полю, а может, еще и страшнейшую выдумаетказнь...

- Да разве есть на свете казнь, равная твоим грехам? Жди ее; никто нестанет просить за тебя.

- Катерина! меня не казнь страшит, но муки на том свете... Ты невинна, Катерина, душа твоя будет летать в рае около бога; а душа богоотступного отца твоего будет гореть в огне вечном, и никогда не угаснет тотогонь: все сильнее и сильнее будет он разгораться: ни капли росы никтоне уронит, ни ветер не пахнет...

- Этой казни я не властна умалить, - сказала Катерина, отвернувшись.

- Катерина! постой на одно слово: ты можешь спасти мою душу. Ты незнаешь еще, как добр и милосерд бог. Слышала ли ты про апостола Павла,какой был он грешный человек, но после покаялся и стал святым.

- Что я могу сделать, чтобы спасти твою душу? - сказала Катерина, мне ли, слабой женщине, об этом подумать!

- Если бы мне удалось отсюда выйти, я бы все кинул. Покаюсь: пойду впещеры, надену на тело жесткую власяницу, день и ночь буду молиться богу. Не только скоромного, не возьму рыбы в рот! не постелю одежды, когдастану спать! и все буду молиться, все молиться! И когда не снимет с менямилосердие божие хотя сотой доли грехов, закопаюсь по шею в землю илизамуруюсь в каменную стену; не возьму ни пищи, ни пития и умру; а вседобро свое отдам чернецам, чтобы сорок дней и сорок ночей правили по мнепанихиду.

Задумалась Катерина.

- Хотя я отопру, но мне не расковать твоих цепей.

- Я не боюсь цепей, - говорил он. - Ты говоришь, что они заковали моируки и ноги? Нет, я напустил им в глаза туман и вместо руки протянул сухое дерево. Вот я, гляди, на мне нет теперь ни одной цепи! - сказал он,выходя на середину. - Я бы и стен этих не побоялся и прошел бы сквозьних, но муж твой и не знает, какие это стены. Их строил святой схимник,и никакая нечистая сила не может отсюда вывесть колодника, не отомкнувтем самым ключом, которым замыкал святой свою келью. Такую самую кельювырою и я себе, неслыханный грешник, когда выйду на волю.

- Слушай, я выпущу тебя; но если ты меня обманываешь, - сказала Катерина, остановившись пред дверью, - и, вместо того чтобы покаяться, станешь опять братом черту?

- Нет, Катерина, мне не долго остается жить уже. Близок и без казнимой конец. Неужели ты думаешь, что я предам сам себя на вечную муку?

Замки загремели.

- Прощай! храни тебя бог милосердый, дитя мое! - сказал колдун, поцеловав ее.

- Не прикасайся ко мне, неслыханный грешник, уходи скорее!.. - говорила Катерина. Но его уже не было.

- Я выпустила его, - сказала она, испугавшись и дико осматривая стены. - Что я стану теперь отвечать мужу? - Я пропала. Мне живой теперьостается зарыться в могилу! - и, зарыдав, почти упала она на пень, накотором сидел колодник. - Но я спасла душу, - сказала она тихо. - Я сделала богоугодное дело. Но муж мой... Я в первый раз обманула его. О, какстрашно, как трудно будет мне перед ним говорить неправду. Кто-то идет!Это он! муж! - вскрикнула она отчаянно и без чувств упала на землю

VII

- Это я, моя родная дочь! Это я, мое серденько! - услышала Катерина,