Книга "Записки сумасшедшего". Страница 1
Октября 3
Сегодняшнего дня случилось необыкновенное приключение. Я встал поутрудовольно поздно, и когда Мавра принесла мне вычищенные сапоги, я спросил,который час. Услышавши, что уже давно било десять, я поспешил поскорееодеться. Признаюсь, я бы совсем не пошел в департамент, зная заранее, какуюкислую мину сделает наш начальник отделения. Он уже давно мне говорит: "Чтоэто у тебя, братец, в голове всегда ералаш такой? Ты иной раз метаешься какугорелый, дело подчас так спутаешь, что сам сатана не разберет, в титулепоставишь маленькую букву, не выставишь ни числа, ни номера". Проклятаяцапля! он, верно, завидует, что я сижу в директорском кабинете и очиниваюперья для его превосходительства. Словом, я не пошел бы в департамент, еслибы не надежда видеться с казначеем и авось-либо выпросить у этого жида хотьсколько-нибудь из жалованья вперед. Вот еще создание! Чтобы он выдалкогда-нибудь вперед за месяц деньги - господи боже мой, да скорее Страшныйсуд придет. Проси, хоть тресни, хоть будь в разнужде, - не выдаст, седойчерт. А на квартире со1ственная кухарка бьет его по щекам. Это всему светуизвестно. Я не понимаю выгод служить в департаменте. Никаких совершенноресурсов. Вот в губернском правлении, гражданских и казенных палатах совсемдругое дело: там, смотришь, иной прижался в самом уголку и пописывает
Фрачишка на нем гадкий, рожа такая, что плюнуть хочется, а посмотри ты,какую он дачу нанимает! Фарфоровой вызолоченной чашки и не неси к нему:"Это, говорит, докторский подарок"; а ему давай пару рысаков, или дрожки,или бобер рублей в триста. С виду такой тихенький, говорит так деликатно:"Одолжите ножичка починить перышко", - а там обчистит так, что только однурубашку оставит на просителе. Правда, у нас зато служба благородная,чистота во всем такая, какой вовеки не видеть губернскому правлению: столыиз красного дерева, и все начальники на вы. Да, признаюсь, если бы неблагородство службы, я бы давно оставил департамент
Я надел старую шинель и взял зонтик, потому что шел проливной дождик
На улицах не было никого; одни только бабы, накрывшись полами платья, дарусские купцы под зонтиками, да курьеры попадались мне на глаза. Изблагородных только наш брат чиновник попался мне. Я увидел его наперекрестке. Я, как увидел его, тотчас сказал себе: "Эге! нет, голубчик, тыне в департамент идешь, ты спешишь вон за тою, что бежит впереди, и глядишьна ее ножки". Что это за бестия наш брат чиновник! Ей-богу, не уступитникакому офицеру: пройди какая-нибудь в шляпке, непременно зацепит. Когда ядумал это, увидел подъехавшую карету к магазину, мимо которого я проходил
Я сейчас узнал ее: это была карета нашего директора. "Но ему незачем вмагазин, - я подумал, - верно, это его дочка". Я прижался к стенке. Лакейотворил дверцы, и она выпорхнула из кареты, как птичка. Как взглянула онанаправо и налево, как мелькнула своими бровями и глазами... Господи, божемой! пропал я, пропал совсем. И зачем ей выезжать в такую дождевую пору
Утверждай теперь, что у женщин не велика страсть до всех этих тряпок. Онане узнала меня, да и я сам нарочно старался закутаться как можно более,потому что на мне была шинель очень запачканная и притом старого фасона
Теперь плащи носят с длинными воротниками, а на мне были коротенькие, одинна другом; да и сукно совсем не дегатированное. Собачонка ее, не успевшивскочить в дверь магазина, осталась на улице. Я знаю эту собачонку. Еезовут Меджи. Не успел я пробыть минуту, как вдруг слышу тоненький голосок:"Здравствуй, Меджи!" Вот тебе на! кто это говорит? Я обсмотрелся и увиделпод зонтиком шедших двух дам: одну старушку, другую молоденькую; но они ужепрошли, а возле меня опять раздалось: "Грех тебе, Меджи!" Что за черт! яувидел, что Меджи обнюхивалась с собачонкою, шедшею за дамами. "Эге! сказал я сам себе, - да полно, не пьян ли я? Только это, кажется, со мноюредко случается".- "Нет, Фидель, ты напрасно думаешь, - я видел сам, чтопроизнесла Меджи, - я была, ав! ав! я была, ав, ав, ав! очень больна". Ахты ж, собачонка! Признаюсь, я очень удивился, услышав ее говорящеюпо-человечески. Но после, когда я сообразил все это хорошенько, то тогда жеперестал удивляться. Действительно, на свете уже случилось множествоподобных примеров. Говорят, в Англии выплыла рыба, которая сказала дваслова на таком странном языке, что ученые уже три года стараются определитьи еще до сих пор ничего не открыли. Я читал тоже в газетах о двух коровах,которые пришли в лавку и спросили себе фунт чаю. Но, признаюсь, я гораздоболее удивился, когда Меджи сказала: "Я писала к тебе, Фидель; верно,Полкан не принес письма моего!" Да чтоб я не получил жалованъя! Я еще вжизни не слыхивал, чтобы собака могла писать. Правильно писать может толькодворянин. Оно, конечно, некоторые и купчики-конторщики и даже крепостнойнарод дописывает иногда; но их писание большею частью механическое: низапятых, ни точек, ни слога
Это меня удивило. Признаюсь, с недавнего времени я начинаю иногдаслышать и видеть такие вещи, которых никто еще не видывал и не слыхивал
"Пойду-ка я, - сказал я сам себе, - за этой собачонкою и узнаю, что она ичто такое думает"
Я развернул свой зонтик и отправился за двумя дамами. Перешли вГороховую, поворотили в Мещанскую, оттуда в Столярную, наконец к Кокушкинумосту и остановились перед большим домом. "Этот дом я знаю, - сказал я самсебе. - Это дом Зверкова". Эка машина! Какого в нем народа не живет:сколько кухарок, сколько приезжих! а нашей братьи чиновников - как собак,один на другом сидит. Там есть и у меня один приятель, который хорошоиграет на трубе. Дамы взошли в пятый этаж. "Хорошо, - подумал я, - теперьне пойду, а замечу место и при первом случае не премину воспользоваться"
Октября 4
Сегодня середа, и потому я был у нашего начальника в кабинете. Янарочно пришел пораньше и, засевши, перечинил все перья. Наш директордолжен быть очень умный человек. Весь кабинет его уставлен шкафами скнигами. Я читал название некоторых: все ученость, такая ученость, чтонашему брату и приступа нет: все или на французском, или на немецком. Апосмотреть в лицо ему: фу, какая важность сияет в глазах! Я еще никогда неслышал, чтобы он сказал лишнее слово. Только разве, когда подашь бумаги,спросит: "Каково на дворе?" - "Сыро, ваше превосходительство!" Да, ненашему брату чета! Государственный человек. Я замечаю, однако же, что онменя особенно любит. Если бы и дочка... эх, канальство!.. Ничего, ничего,молчание! Читал "Пчелку". Эка глупый народ французы! Ну, чего хотят они?Взял бы, ей-богу, их всех, да и перепорол розгами! Там же читал оченьприятное изображение бала, описанное курским помещиком. Курские помещикихорошо пишут. После этого заметил я, что уже било половину первого, а нашне выходил из своей спальни. Но около половины второго случилосьпроисшествие, которого никакое перо не опишет. Отворилась дверь, я думал,что директор, и вскочил со стула с бумагами; но это была она, она сама!Святители, как она была одета! платье на ней было белое, как лебедь: фу,какое пышное! а как глянула: солнце, ей-богу, солнце! Она поклонилась исказала: "Папа' здесь не было?" Ах, ай, ай! какой голос! Канарейка, право,канарейка! "Ваше превосходительство, - хотел я было сказать, - не прикажитеказнить, а если уже хотите казнить, то казните вашею генеральскою ручкою"
Да, черт возьми, как-то язык не поворотился, и я сказал только: "Никакнет-с". Она поглядела на меня, на книги и уронила платок. Я кинулся со всехног, подскользнулся на проклятом паркете и чуть-чуть не расклеил носа,однако ж удержался и достал платок. Святые, какой платок! тончайший,батистовый - амбра, совершенная амбра! так и дышит от него генеральством
Она поблагодарила и чуть-чуть усмехнулась, так что сахарные губки ее почтине тронулись, и после этого ушла. Я еще час сидел, как вдруг пришел лакей исказал: "Ступайте, Аксентий Иванович, домой, барин уже уехал из дому". Ятерпеть не могу лакейского круга: всегда развалится в передней, и хоть быголовою потрудился кивнуть. Этого мало: один раз одна из этих бестийвздумала меня, не вставая с места, потчевать табачком. Да знаешь ли ты,глупый холоп, что я чиновник, я благородного происхождения. Однако ж я взялшляпу и надел сам на себя шинель, потому что эти господа никогда неподадут, и вышел. До'ма большею частию лежал на кровати. Потом переписалочень хорошие стишки: "Душеньки часок не видя, Думал, год уж не видал;Жизнь мою возненавидя, Льзя ли жить мне, я сказал". Должно быть, Пушкинасочинение. Ввечеру, закутавшись в шинель, ходил к подъезду еепревосходительства и поджидал долго, не выйдет ли сесть в карету, чтобыпосмотреть еще разик, - но нет, не выходила
Ноября 6
Разбесил начальник отделения. Когда я пришел в департамент, онподозвал меня к себе и начал мне говорить так: "Ну, скажи, пожалуйста, чтоты делаешь?" - "Как что? Я ничего не делаю", - отвечал я. "Ну, размыслихорошенько! ведь тебе уже за сорок лет - пора бы ума набраться. Что тывоображаешь себе? Ты думаешь, я не знаю всех твоих проказ? Ведь тыволочишься за директорскою дочерью! Ну, посмотри на себя, подумай только,что ты? ведь ты нуль, более ничего. Ведь у тебя нет ни гроша за душою
Взгляни хоть в зеркало на свое лицо, куды тебе думать о том!" Черт возьми,что у него лицо похоже несколько на аптекарский пузырек, да на головеклочок волос, завитый хохолком, да держит ее кверху, да примазывает еекакою-то розеткою, так уже думает, что ему только одному все можно
Понимаю, понимаю, отчего он злится на меня. Ему завидно; он увидел, можетбыть, предпочтительно мне оказываемые знаки благорасположенности. Да я плююна него! Велика важность надворный советник! вывесил золотую цепочку к
