Школьная библиотека

- Что ж я вам мог предложить, кроме этого?.

- Мы будем стреляться..

Я пожал плечами

- Пожалуй; только подумайте, что один из нас непременно будет убит

- Я желаю, чтобы это были вы..

- А я так уверен в противном..

Он смутился, покраснел, потом принужденно захохотал

Капитан взял его под руку и отвел в сторону; они долго шептались. Я приехалв довольно миролюбивом расположении духа, но все это начинало меня бесить

Ко мне подошел доктор

- Послушайте, - сказал он с явным беспокойством, - вы, верно, забыли про ихзаговор?.. Я не умею зарядить пистолета, но в этом случае... Вы странныйчеловек! Скажите им, что вы знаете их намерение, и они не посмеют... Что заохота! подстрелят вас как птицу..

- Пожалуйста, не беспокойтесь, доктор, и погодите... Я все так устрою, чтона их стороне не будет никакой выгоды. Дайте им пошептаться. .

- Господа, это становится скучно! - сказал я им громко, - драться такдраться; вы имели время вчера наговориться..

- Мы готовы, - отвечал капитан. - Становитесь, господа!.. Доктор, извольтеотмерить шесть шагов..

- Становитесь! - повторил Иван Игнатьич пискливым голосом

- Позвольте! - сказал я, - еще одно условие; так как мы будем дратьсянасмерть, то мы обязаны сделать все возможное, чтоб это осталось тайною ичтоб секунданты наши не были в ответственности. Согласны ли вы?.

- Совершенно согласны

- Итак, вот что я придумал. Видите ли на вершине этой отвесной скалы,направо, узенькую площадку? оттуда до низу будет сажен тридцать, если небольше; внизу острые камни. Каждый из нас станет на самом краю площадки;таким образом, даже легкая рана будет смертельна: это должно быть согласнос вашим желанием, потому что вы сами назначили шесть шагов. Тот, кто будетранен, полетит непременно вниз и разобьется вдребезги; пулю доктор вынет. Итогда можно будет очень легко объяснить эту скоропостижную смерть неудачнымпрыжком. Мы бросим жребий, кому первому стрелять. Объявляю вам взаключение, что иначе я не буду драться

- Пожалуй! - сказал драгунский капитан, посмотрев выразительно наГрушницкого, который кивнул головой в знак согласия. Лицо его ежеминутноменялось. Я его поставил в затруднительное положение. Стреляясь приобыкновенных условиях, он мог целить мне в ногу, легко меня ранить иудовлетворить таким образом свою месть, не отягощая слишком своей совести;но теперь он должен был выстрелить на воздух, или сделаться убийцей, или,наконец, оставить свой подлый замысел и подвергнуться одинаковой со мноюопасности. В эту минуту я не желал бы быть на его месте. Он отвел капитанав сторону и стал говорить ему что-то с большим жаром; я видел, какпосиневшие губы его дрожали; но капитан от него отвернулся с презрительнойулыбкой. "Ты дурак! - сказал он Грушницкому довольно громко, - ничего непонимаешь! Отправимтесь же, господа!"Узкая тропинка вела между кустами на крутизну; обломки скал составлялишаткие ступени этой природной лестницы; цепляясь за кусты, мы сталикарабкаться. Грушницкий шел впереди, за ним его секунданты, а потом мы сдоктором

- Я вам удивляюсь, - сказал доктор, пожав мне крепко руку. - Дайте пощупатьпульс!.. О-го! лихорадочный!.. но на лице ничего не заметно... только глазау вас блестят ярче обыкновенного

Вдруг мелкие камни с шумом поо0тились нам под ноги. Что это? Грушницкийспоткнулся, ветка, за которую он уцепился, изломилась, и он скатился бывниз на спине, если б его секунданты не поддержали

- Берегитесь! - закричал я ему, - не падайте заранее; это дурная примета

Вспомните Юлия Цезаря!Вот мы взобрались на вершину выдавшейся скалы: площадка была покрыта мелкимпеском, будто нарочно для поединка. Кругом, теряясь в золотом тумане утра,теснились вершины гор, как бесчисленное стадо, и Эльборус на юге вставалбелою громадой, замыкая цепь льдистых вершин, между которых уж бродиливолокнистые облака, набежавшие с востока. Я подошел к краю площадки ипосмотрел вниз, голова чуть-чуть у меня не закружилась, там внизу казалосьтемно и холодно, как в гробе; мшистые зубцы скал, сброшенных грозою ивременем, ожидали своей добычи

Площадка, на которой мы должны были драться, изображала почти правильныйтреугольник. От выдавшегося угла отмерили шесть шагов и решили, что тот,кому придется первому встретить неприятельский огонь, станет на самом углу,спиною к пропасти; если он не будет убит, то противники поменяются местами

Я решился предоставить все выгоды Грушницкому; я хотел испытать его; в душеего могла проснуться искра великодушия, и тогда все устроилось бы клучшему; но самолюбие и слабость характера должны были торжествовать... Яхотел дать себе полное право не щадить его, если бы судьба меня помиловала

Кто не заключал таких условий с своею совестью?- Бросьте жребий, доктор! - сказал капитан

Доктор вынул из кармана серебряную монету и поднял ее кверху

- Решетка! - закричал Грушницкий поспешно, как человек, которого вдругразбудил дружеский толчок

- Орел! - сказал я

Монета взвилась и упала звеня; все бросились к ней

- Вы счастливы, - сказал я Грушницкому, - вам стрелять первому! Но помните,что если вы меня не убьете, то я не промахнусь - даю вам честное слово

Он покраснел; ему было стыдно убить человека безоружного; я глядел на негопристально; с минуту мне казалось, что он бросится к ногам моим, умоляя опрощении; но как признаться в таком подлом умысле?.. Ему оставалось односредство - выстрелить на воздух; я был уверен, что он выстрелит на воздух!Одно могло этому помешать: мысль, что я потребую вторичного поединка

- Пора! - шепнул мне доктор, дергая за рукав, - если вы теперь не скажете,что мы знаем их намерения, то все пропало. Посмотрите, он уж заряжает..

если вы ничего не скажете, то я сам..

- Ни за что на свете, доктор! - отвечал я, удерживая его за руку, - вы всеиспортите; вы мне дали слово не мешать... Какое вам дело? Может быть, яхочу быть убит..

Он посмотрел на меня с удивлением

- О, это другое!.. только на меня на том свете не жалуйтесь..

Капитан между тем зарядил свои пистолеты, подал один Грушницкому, с улыбкоюшепнув ему что-то; другой мне

Я стал на углу площадки, крепко упершись левой ногою в камень и наклонясьнемного наперед, чтобы в случае легкой раны не опрокинуться назад

Грушницкий стал против меня и по данному знаку начал поднимать пистолет

Колени его дрожали. Он целил мне прямо в лоб..

Неизъяснимое бешенство закипело в груди моей

Вдруг он опустил дуло пистолета и, побледнев как полотно, повернулся ксвоему секунданту

- Не могу, - сказал он глухим голосом

- Трус! - отвечал капитан