Школьная библиотека

в боковом зеркальце. Но вот шумный потоп полегчал, застучалдробно, а там и вовсе пресекся. Прорвавшись сквозь облака,ослепительное солнце прохлестнуло по всему шоссе; мне захотелоськупить черные очки, и я остановился у бензозаправочного пункта

То, что происходило, казалось мне болезнью, злокачественнойопухолью, против которой ничего нельзя было сделать, а потому ярешил попросту игнорировать нашего хладнокровногопреследователя, который, в закрытом виде, остановился немногопозади нас, у какого-то кафэ или бара с идиотской вывеской:"ТУРНЮРЫ", а пониже: "Протанцуйте тур с Нюрой". Машину моинапоили, и я отправился в контору, чтобы купить очки и заплатитьза бензин. Подписывая "путевой" чек, я попытался сообразить, вкаком месте нахожусь, и случайно взглянул в окно. Там я увиделнечто ужасное. Мужчина с широкой спиной, лысоватый, в бежевомспортивном пиджаке и темнокоричиевых штанах, слушал, чтосообщает ему Лолита, которая, высунувшись из нашего автомобиля,говорила очень скоро и при этом махала вверх и вниз рукой срастопыренными пальцами, как бывало, когда дело шло о чем-тоочень серьезном и неотложном. Меня особенно поразила - поразилас мучительной силой - какая-то речистая свобода ее обращения,которую мне трудно описать, но это было так, словно они зналидруг дружку давно, - больше месяца, что ли. Затем я увидел, какон почесал щеку, кивнул, повернулся и пошел обратно к своеймашине - широкого сложения, довольно коренастый мужчина моихлет, несколько похожий на покойного Густава Траппа, швейцарскогокузена моего отца, с таким же, как у дяди Густава, ровнозагорелым лицом, более округлым, чем мое, подстриженными темнымиусиками и дегенеративным ртом в виде розового бутончика. Лолитаизучала дорожную карту, когда я вернулся к автомобилю.

"О чем спрашивал тебя этот хам, Лолита?"

"Какой хам? Ах - тот. Ах, да. Ах, не знаю. Спрашивал, естьли у меня карта. Заблудился, верно".

Мы поехали дальше, и я сказал:

"Теперь послушай, Лолита. Не знаю, лжешь ли ты или нет, ине знаю, сошла ли ты или нет с ума, и мне это все равно в даннуюминуту; но этот господин ехал за нами весь день, и я вчера виделего машину у нас на постоялом дворе, и я подозреваю, что онполицейский агент. Тебе хорошо известно, что случится и кудапошлют тебя, если полиция пронюхает что-либо. А теперь скажиабсолютно точно, что он сказал, и что ты сказала ему".

Она засмеялась.

"Если он действительно полицейский", ответила онапронзительно крикливо, но довольно разумно, "то глупее всегобыло бы показать ему, что мы испугались. Игнорируй его, папаша".

"Он спросил тебя, куда мы едем?"

"Ну, уж это он сам знает!" (издевательский ответ).

"Во всяком случае", сказал я, сдаваясь, "я теперь рассмотрел его рожу. Красотой он не отличается. Между прочим он удивительно похож на одного моего двоюродногодядю, по фамилии Трапп".

"Может быть, он и есть Трапп. На твоем месте я бы - ах,смотри, все девятки превращаются в следующую тысячу. Когда ябыла совсем маленькая", неожиданно добавила она, указывая наодометр, "я была уверена, что нули остановятся и превратятсяопять в девятки, если мама согласится дать задний ход".

Впервые, кажется, она та