Школьная библиотека

письма. Я понимаю, что ей мучительно. Но причины так важны, что надоpasser pardessus toutes ces finesses de sentiment. Il y va du bonheur etde l'existence d'Anne et de ses enfants. Я о себе не говорю, хотя мнетяжело, очень тяжело, - сказал он с выражением угрозы кому-то за то, чтоему было тяжело. - Так вот, княгиня, я за вас бессовестно хватаюсь, какза якорь спасения. Помогите мне уговорить ее писать ему и требовать развода! - Да, разумеется, - задумчиво сказала Дарья Александровна, вспомнивживо свое последнее свидание с Алексеем Александровичем. - Да, разумеется, - повторила она решительно, вспомнив Анну

- Употребите ваше влияние на нее, сделайте, чтоб она написала. Я нехочу и почти не могу говорить с нею про это

- Хорошо, я поговорю. Но как же она сама не думает? - сказала ДарьяАлександровна, вдруг почему-то при этом вспоминая странную новую привычку Анны щуриться. И ей вспомнилось, что Анна щурилась, именно когда делокасалось задушевных сторон жизни. "Точно она на свою жизнь щурится, чтобы не все видеть", - подумала Долли. - Непременно, я для себя и для неебуду говорить с ней, - отвечала Дарья Александровна на его выражениеблагодарности

Они встали и пошли к дому

XXII Застав Долли уже вернувшеюся, Анна внимательно посмотрела ей в глаза,как бы спрашивая о том разговоре, который она имела с Вронским, но неспросила словами

- Кажется, уж пора к обеду, - сказала она. - Совсем мы не видалисьеще. Я рассчитываю на вечер. Теперь надо идти одеваться. Я думаю, и тытоже. Мы все испачкались на постройке

Долли пошла в свою комнату, и ей стало смешно. Одеваться ей не во чтобыло, потому что она уже надела свое лучшее платье; но, чтоб ознаменовать чем-нибудь свое приготовление к обеду, она попросила горничную обчистить ей платье, переменила рукавчики и бантик и надела кружева на голову

- Вот все, что я могла сделать, - улыбаясь, сказала она Анне, котораяв третьем, опять в чрезвычайно простом, платье вышла к ней

- Да, мы здесь очень чопорны, - сказала она, как бы извиняясь за своюнарядность. - Алексей доволен твоим приездом, как он редко бываетчем-нибудь. Он решительно влюблен в тебя, - прибавила она. - А ты не устала? До обеда не было времени говорить о чем-нибудь. Войдя в гостиную, онизастали там уже княжну Варвару и мужчин в черных сюртуках. Архитекторбыл во фраке. Вронский представил гостье доктора и управляющего. Архитектора он познакомил с нею еще в больнице

Толстый дворецкий, блестя круглым бритым лицом и крахмаленным бантомбелого галстука, доложил, что кушанье готово, и дамы поднялись. Вронскийпопросил Свияжского подать руку Анне Аркадьевне, а сам подошел к Долли

Весловский прежде Тушкевича подал руку княжне Варваре, так что Тушкевичс управляющим и доктором пошли одни

Обед, столовая, посуда, прислуга, вино и кушанье не только соответствовали общему тону новой роскоши дома, но, казалось, были еще роскошнее и новее всего. Дарья Александровна наблюдала эту новую для себяроскошь и, как хозяйка, ведущая дом, - хотя и не надеясь ничего из всеговиденного применить к своему дому, так это все по роскоши было далековыше ее образа жизни, - невольно вникала во все подробности и задаваласебе вопрос, кто и как это все сделал. Васенька Весловский, ее муж и даже Свияжский и много людей, которых она знала, никогда не думали об этоми верили на слово тому, что всякий порядочный хозяин желает дать почувствовать своим гостям, именно, что все, что так хорошо у него устроено, не стоило ему, хозяину, никакого труда, а сделалось само собой

Дарья же Александровна знала, что само собой не бывает даже кашки кзавтраку детям и что потому при таком сложном и прекрасном устройстведолжно было быть положено чье-нибудь усиленное внимание. И по взглядуАлексея Кирилловича, как он оглядел стол, и как сделал знак головой дворецкому, и как предложил Дарье Александровне выбор между ботвиньей и супом, она поняла, что все делается и поддерживается заботами самого хозяина. От Анны, очевидно, зависело все это не более, как от Весловского

Она, Свияжский, княжна и Весловский были одинаково гости, весело пользующиеся тем, что для них было приготовлено

Анна была хозяйкой только по ведению разговора. И этот разговор,весьма трудный для хозяйки дома при небольшом столе, при лицах, как управляющий и архитектор, лицах совершенно другого мира, старающихся неробеть пред непривычною роскошью и не могущих принимать долгого участияв общем разговоре, этот трудный разговор Анна вела со своим обычным тактом, естественностью и даже удовольствием, как замечала Дарья Александровна

Разговор зашел о том, как Тушкевич с Весловским одни ездили в лодке, иТушкевич стал рассказывать про последние гонки в Петербурге в Яхт-клубе

Но Анна, выждав перерыв, тотчас же обратилась к архитектору, чтобы вывести его из молчания

- Николай Иваныч был поражен, - сказала она про Свияжского, - как выросло новое строение с тех пор, как он был здесь последний раз; но я сама каждый день бываю и каждый день удивляюсь, как скоро идет

- С его сиятельством работать хорошо, - сказал с улыбкой архитектор(он был с сознанием своего достоинства, почтительный и спокойный человек). - Не то что иметь дело с губернскими властями. Где бы стопу бумагиисписали, я графу доложу, потолкуем, и в трех словах

- Американские приемы, - сказал Свияжский, улыбаясь

- Да-с, там воздвигаются здания рационально..

Разговор перешел на злоупотребления властей в Соединенных Штатах, ноАнна тотчас же перевела его на другую тему, чтобы вызвать управляющегоиз молчания

- Ты видела когда-нибудь жатвенные машины? - обратилась она к ДарьеАлександровне. - Мы ездили смотреть, когда тебя встретили. Я сама в первый раз видела

- Как же они действуют? - спросила Долли

- Совершенно как ножницы. Доска и много маленьких ножниц. Вот этак

Анна взяла своими красивыми, белыми, покрытыми кольцами руками ножик ивилку и стала показывать. Она, очевидно, видела, что из ее объясненияничего не поймется; но, зная, что она говорит приятно и что руки ее красивы, она продолжала объяснение

- Скорее ножички перочинные, - заигрывая, сказал Весловский, не спускавший с нее глаз

Анна чуть заметно улыбнулась, но не отвечала ему

- Не правда ли, Карл Федорыч, что как ножницы? - обратилась она к управляющему

- O ja, - отвечал немец. - Es ist ein ganz einfaches Ding, - и началобъяснять устройство машины

- Жалко, что она не вяжет. Я видел на Венской выставке, вяжет проволокой, - сказал Свияжский. - Те выгоднее бы были

- Es commt drauf an... Der Preis vom Draht muss ausgerechnet werden. И немец, вызванный из молчанья, обратился к Вронскому: - Das lasst sichausrechnen, Erlaucht. - Немец уже взялся было за карман, где у него былкарандаш в книжечке, в которой он все вычислял, но, вспомнив, что он сидит за обедом, и заметив холодный взгляд Вронского, воздержался. - Zucomplicirt, macht zu viel Klopot, - заключил он

- Wunscht man Dochots, so hat man auch Klopots, - сказал Васенька Весловский, подтрунивая над немцем. - J'adore l'allemand, - обратился онопять с той же улыбкой к Анне

- Cessez, - сказала она ему шутливо-строго

- А мы думали вас застать на поле, Василий Семеныч, - обратилась она кдоктору, человеку болезненному, - вы были там? - Я был там, но улетучился, - с мрачною шутливостью отвечал доктор

- Стало быть, вы хороший моцион сделали

- Великолепный! - Ну, а как здоровье старухи? надеюсь, что не тиф? - Тиф не тиф, а не в авантаже обретается

- Как жаль!- сказала Анна и, отдав таким образом дань учтивости домочадцам, обратилась к своим

- А все-таки, по вашему рассказу, построить машину трудно было бы, Анна Аркадьевна, - шутя сказал Свияжский

- Нет, отчего же? - сказала Анна с улыбкой, которая говорила, что оназнала, что в ее толковании устройства машины было что-то милое, замеченное и Свияжским. Эта новая черта молодого кокетства неприятно поразилаДолли

- Но зато в архитектуре знания Анны Аркадьевны удивительны, - сказалТушкевич

- Как же, я слышал, вчера Анна Аркадьевна говорила: в стробу и плинтусы, - сказал Весловский. - Так я говорю? - Ничего удивительного нет, когда столько видишь и слышишь, - сказалаАнна. - А вы, верно, не знаете даже, из чего делают дома? Дарья Александровна видела, что Анна недовольна была тем тоном игривости, который был между нею и Весловским, но сама невольно впадала внего

Вронский поступал в этом случае совсем не так, как Левин. Он, очевидно, не приписывал болтовне Весловского никакой важности и, напротив, поощрял эти шутки

- Да ну скажите, Весловский, чем соединяют камни? - Разумеется, цементом

- Браво! А что такое цемент?