Книга "Детство". Страница 13

раздались первые звуки молебна.

Бабушка была уже в зале: сгорбившись и опершись на спинкустула, она стояла у стенки и набожно молилась; подле нее стоялпапа. Он обернулся к нам и улыбнулся, заметив, как мы,заторопившись, прятали за спины приготовленные подарки и,стараясь быть незамеченными, остановились у самой двери. Весьэффект неожиданности, на который мы рассчитывали, был потерян.

Когда стали подходить к креслу, я вдруг почувствовал, чтонахожусь под тяжелым влиянием непреодолимой одуревающейзастенчивости, и, чувствуя, что у меня никогда недостанет духуподнести свой подарок, я спрятался за спину Карла Иваныча,который, в самых отборных выражениях поздравив бабушку,переложил коробочку из правой руки в левую, вручил ееимениннице и отошел несколько шагов, чтобы дать место Володе

Бабушка, казалось, была в восхищении от коробочки, оклееннойзолотыми каемками, и самой ласковой улыбкой выразила своюблагодарность. Заметно, однако, было, что она не знала, кудапоставить эту коробочку, и, должно быть, поэтому предложилапапа посмотреть, как удивительно искусно она сделана.


Удовлетворив своему любопытству, папа передал ее протопопу,которому вещица эта, казалось, чрезвычайно понравилась: онпокачивал головой и с любопытством посматривал то накоробочку, то на мастера, который мог сделать такую прекраснуюштуку. Володя поднес своего турка и тоже заслужил самыелестные похвалы со всех сторон. Настал и мой черед: бабушка содобрительной улыбкой обратилась ко мне.

Те, которые испытали застенчивость, знают, что чувство этоувеличивается в прямом отношении времени, а решительностьуменьшается в обратном отношении, то есть: чем большепродолжается это состояние, тем делается оно непреодолимее итем менее остается решительности.


Последняя смелость и решительность оставили меня в товремя, когда Карл Иваныч и Володя подносили свои подарки, изастенчивость моя дошла до последних пределов: я чувствовал,как кровь от сердца беспрестанно приливала мне в голову, какодна краска на лице сменялась другою и как на лбу и на носувыступали крупные капли пота. Уши горели, по всему телу ячувствовал дрожь и испарину, переминался с ноги на ногу и нетрогался с места.

- Ну, покажи же, Николенька, что у тебя - коробочка илирисованье? - сказал мне папа. Делать было нечего: дрожащейрукой подал я измятый роковой сверток; но голос совершенноотказался служить мне, и я молча остановился перед бабушкой. Яне мог прийти в себя от мысли, что вместо ожидаемого рисункапри всех прочтут мои никуда не годные стихи и слова: какродную мать, которые ясно докажут, что я никогда не любил изабыл ее. Как передать мои страдания в то время, когда бабушканачала читать вслух мое стихотворение и когда, не разбирая,она останавливалась на середине стиха, чтобы с улыбкой,которая тогда мне казалась насмешливою, взглянуть на папа,когда она произносила не так, как мне хотелось, и когда послабости зрения, не дочтя до конца, она передала бумагу папа ипопросила его прочесть ей все сначала? Мне казалось, что онаэто сделала потому, что ей надоело читать такие дурные и кривонаписанные стихи, и для того, чтобы папа мог сам прочестьпоследний стих, столь явно доказывающий мою бесчувственность

Я ожидал того, что он щелкнет меня по носу этими стихами искажет: "Дрянной мальчишка, не забывай мать... вот тебе заэто!", но ничего такого не случилось; напротив, когда все былопрочтено, бабушка сказала: "Charmant"*) и поцеловала меня влоб. Коробочка, рисунок и стихи были положены рядом с двумябатистовыми платками и табакеркой с портретом maman навыдвижной столик вольтеровского кресла, в котором всегдасиживала бабушка.

-----------------

*) Прелестно! (фр.)

- Княгиня Варвара Ильинична, - доложил один из двухогромных лакеев, ездивших за каретой бабушки.

Бабушка, задумавшись, смотрела на портрет, вделанный вчерепаховую табакерку, и ничего не отвечала.

- Прикажете просить, ваше сиятельство? - повторил лакей

Глава XVII. КНЯГИНЯ КОРНАКОВА

- Проси, - сказала бабушка, усаживаясь глубже в кресло.

Княгиня была женщина лет сорока пяти, маленькая, тщедушная,сухая и желчная, с серо-зелеными неприятными глазками,выражение которых явно противоречило неестественно-умильносложенному ротику. Из-под бархатной шляпки с страусовым перомвиднелись светло-рыжеватые волосы; брови и ресницы казалисьеще светлее и рыжеватее на нездоровом цвете ее лица. Несмотряна это, благодаря ее непринужденным движениям, крошечным руками особенной сухости во всех чертах, общий вид ее имел что-тоблагородное и энергическое.

Княгиня очень много говорила и по своей речивостипринадлежала к тому разряду людей, которые всегда говорят так,как будто им противоречат, хотя бы никто не говорил ни слова:она то возвышала голос, то, постепенно понижая его, вдруг сновой живостью начинала говорить и оглядывалась наприсутствующих, но не принимающих участие в разговоре особ,как будто стараясь подкрепить себя этим взглядом.

Несмотря на то, что княгиня поцеловала руку бабушки,беспрестанно называла ее mа bonne tante*), я заметил, чтобабушка была ею недовольна: она как-то особенно поднималаброви, слушая ее рассказ о том, почему князь Михайло никак немог сам приехать поздравить бабушку, несмотря на сильнейшеежелание; и, отвечая по-русски на французскую речь княгини, онасказала, особенно растягивая свои слова:

-----------------

*) моя добрая тетушка (фр.)

- Очень вам благодарна, моя милая, за вашу внимательность;а что князь Михайло не приехал, так что ж про то и говорить..

у него всегда дел пропасть; да и то сказать, что ему заудовольствие с старухой сидеть?

И, не давая княгине времени опровергнуть ее слова, онапродолжала:

- Что, как ваши детки, моя милая?

- Да слава богу, mа tante*), растут, учатся, шалят..

особенно Этьен - старший, такой повеса становится, что ладуникакого нет; зато и умен - un garcon, qui promet**). Можетесебе представить, mon cousin***), - продолжала она, обращаясьисключительно к папа, потому что бабушка, нисколько неинтересуясь детьми княгини, а желая похвастаться своимивнуками, с тщательностию достала мои стихи из-под коробочки истала их развертывать, - можете себе представить, mon cousin,что он сделал на днях...

----------

*) тетушка (фр.).

**) мальчик, подающий надежды (фр.).

***) мой кузен (фр.)

И княгиня, наклонившись к папа, начала ему рассказыватьчто-то с большим одушевлением. Окончив рассказ, которого я неслыхал, она тотчас засмеялась и, вопросительно глядя в лицопапа, сказала:

- Каков мальчик, mon cousin? Он стоил, чтобы его высечь; новыдумка эта так умна и забавна, что я его простила, moncousin.

И княгиня, устремив взоры на бабушку, ничего не говоря,продолжала улыбаться.

- Разве вы бьете своих детей, моя милая, - спросилабабушка, значительно поднимая брови и делая особенное ударениена слове бьете.

- Ax, ma bonne tante, - кинув быстрый взгляд на папа,добреньким голоском отвечала княгиня, - я знаю, какого вымнения на этот счет, но позвольте мне в этом одном с вами несогласиться: сколько я ни думала, сколько ни читала, нисоветовалась об этом предмете, все-таки опыт привел меня ктому, что я убедилась в необходимости действовать на детейстрахом. Чтобы что-нибудь сделать из ребенка, нужен страх..

не так ли, mon cousin? А чего, je vous demande un peu *), детибоятся больше, чем розги?

----------------

*) скажите на милость (фр.)

При этом она вопросительно взглянула на нас, и, признаюсь,мне сделалось как-то неловко в эту минуту.

- Как ни говорите, а мальчик до двенадцати и даже до






Возможно заинтересуют книги: