Школьная библиотека

вам с радостию готов служить рублей двести. У меня теперь нет их, а толькосто; но я нынче же достану. Вы меня просто обидите, граф! - Спасибо, батюшка, - сказал граф, сразу угадав тот род отношений,который должен был установиться между ними, трепля по плечу кавалериста, спасибо. Ну, так и на бал поедем, коли так. А теперь что будем делать?Рассказывай, что у вас в городе есть: хорошенькие кто? кутит кто? в картыкто играет? Кавалерист объяснил, что хорошеньких пропасть на бале будет, что кутитбольше всех исправник Колков, вновь выбранный, только что удали нет в немнастоящей гусарской, а так только малый добрый; что Илюшкин хор цыган здесьс начала выборов поет, Стешка запевает, и что нынче к ним все отпредводителя собираются

- И игра есть порядочная, - рассказывал он: - Лухнов, приезжий, играет, сденьгами, и Ильин, что в 8-м нумере стоит, уланский корнет, тоже многопроигрывает. У него уже началось. Каждый вечер играют, и какой малыйчудесный, я вам скажу, граф, Ильин этот: вот уж не скупой - последнююрубашку отдаст

- Так пойдем к нему. Посмотрим, что за народ такой, - сказал граф. Пойдемте, пойдемте! Они ужасно рады будут

II

Уланский корнет Ильин недавно проснулся. Накануне он сел за игру в восемьчасов вечера и проиграл пятнадцать часов сряду, до одиннадцати утра. Онпроиграл что-то много, но сколько именно, он не знал, потому что у негобыло тысячи три своих денег и пятнадцать тысяч казенных, которые он давносмешал вместе с своими и боялся считать, чтобы не убедиться в том, что онпредчувствовал, - что уже и казенных недоставало сколько-то. Он заснулпочти в полдень и спал тем тяжелым сном без сновидений, которым спитсятолько очень молодому человеку и после очень большого проигрыша

Проснувшись в шесть часов вечера, в то самое время, как граф Турбин приехалв гостиницу, и увидав вокруг себя на полу карты, мел и испачканные столыпосреди комнаты, он с ужасом вспомнил вчерашнюю игру и последнюю карту валета, которую ему убили на пятьсот рублей, но, не веря еще хорошенькодействительности, достал из-под подушки деньги и стал считать. Он узналнекоторые ассигнации, которые углами и транспортами несколько разпереходили из рук в руки, вспомнил весь ход игры. Своих трех тысяч уже небыло, и из казенных недоставало уже двух с половиною тысяч

Улан играл четыре ночи сряду

Он ехал из Москвы, где получил казенные деньги. В К. его задержалсмотритель под предлогом неимения лошадей, но в сущности по уговору,который он сделал давно с содержателем гостиницы - задерживать на день всехпроезжающих. Улан, молоденький, веселый мальчик, только что получивший вМоскве от родителей три тысячи на обзаведение в полку, был рад пробыть вовремя выборов несколько дней в городе К. и надеялся тут на славуповеселиться. Один помещик семейный был ему знаком, и он сбирался поехать кнему, поволочиться за его дочерьми, когда кавалерист явился знакомиться кулану и в тот же вечер, без всякой дурной мысли, свел его с своимизнакомыми, Лухновым и другими игроками, в общей зале. С того же вечера улансел за игру и не только не ездил к знакомому номещику, но не спрашивалбольше про лошадей и не выходил четыре дня из комнаты

Одевшись и напившись чаю, он подошел к окну. Ему захотелось пройтись,чтобы прогнать неотвязчивые игорные воспоминания. Он надел шинель и вышелна улицу

Солнце уже спряталось за белые дома с красными крышами; наступалисумерки. Было тепло. На грязные улицы тихо падал хлопьями влажный снег. Емувдруг стало невыносимо грустно от мысли, что он проспал весь этот день,который уже кончался

"Уж этого дня, который прошел, никогда не воротишь", - подумал он

"Погубил я свою молодость", сказал он вдруг сам себе, не потому, чтобы ондействительно думал, что он погубил свою молодость - он даже вовсе и недумал об этом - но так ему пришла в голову эта фраза

"Что теперь я буду делать?" рассуждал он. "Занять у кого-нибудь и уехать"

Какая-то барыня прошла по тротуару. "Вот так глупая барыня", подумал онотчего-то. "Занять-то не у кого. Погубил я свою молодость". Он подошел крядам

Купец в лисьей шубе стоял у дверей лавки и зазывал к себе. "Коли бывосьмерку я не снял, я бы отыгрался". Нищая старуха хныкала, следуя за ним

"Занять-то не у кого". Какой-то господин в медвежьей шубе проехал, будочникстоит. "Что бы сделать такое необыкновенное? Выстрелить в них? Нет, скучно!Погубил я свою молодость. Ах, хомуты славные с набором висят. Вот бы натройку сесть. Эх вы, голубчики! Пойду домой. Лухнов скоро придет, игратьстанем". Он вернулся домой, еще раз счел деньги. Нет, он не ошибся в первыйраз: опять из казенных недоставало 2 500 рублей. "Поставлю первую 25,вторую угол... на семь кушей, на 15, на 30, на 60... - 3 000. Куплю хомутыи уеду. Не даст, злодей! Погубил я свою молодость". Вот что происходило вголове улана в то время, как Лухнов действительно вошел к нему

- Что, давно встали, Михайло Васильич? - спросил Лухнов, медлительно снимая ссухого носа золотые очки и старательно вытирая их красным шелковым платком

- Нет, сейчас только. Отлично спал

- Какой-то гусар приехал, остановился у Завальшевского... не слыхали? - Нет, не слыхал... А что же, еще никого нет? - Зашли, кажется, к Пряхину. Сейчас придут

Действительно, скоро вошли в нумер: гарнизонный офицер, всегдасопутствовавший Лухнову; купец какой-то из греков с огромным горбатым носомкоричневого цвета и впалыми черными глазами; толстый, пухлый помещик,винокуренный заводчик, игравший по целым ночам всегда семпелями пополтиннику. Всем хотелось начать игру поскорее; но главные игроки ничего неговорили об этом предмете, особенно Лухнов чрезвычайно спокойно рассказывало мошенничестве в Москве

- Надо вообразить, - говорил он: - Москва - первопрестольный град,столица - и по ночам ходят с крюками мошенники, в чертей наряжены, глупуючернь пугают, грабят проезжих - и конец. Что полиция смотрит? Вот чтомудрено

Улан слушал внимательно рассказ о мошенниках, но в конце его встал и велелпотихоньку подать карты. Толстый помещик первый высказался

- Что ж, господа, золотое-то времячко терять! За дело, так за дело

- Да вы по полтинничкам натаскали вчера, так вам и нравится, - сказал грек

- Точно, пора бы, - сказал гарнизонный офицер

Ильин посмотрел на Лухнова. Лухнов продолжал спокойно, глядя ему в глаза,историю о мошенниках, наряженных в чертей с когтями

- Будете метать? - спросил улан

- Не рано ли? - Белов! - крикнул улан, покраснев отчего-то, - принеси мне обедать... яеще не ел ничего, господа... шампанского принеси и карты подай

В это время в нумер вошли граф и Завальшевский. Оказалось, что Турбин иИльин были одной дивизии. Они тотчас же сошлись, чокнувшись, выпилишампанского и через пять минут уж были на ты. Казалось, Ильин оченьпонравился графу. Граф всё улыбался, глядя па него, и подтрунивал над егомолодостью

- Экой молодчина улан! - говорил он. - Усищи-то, усищи-то ! У Ильина и пушок на губе был совершенно белый

- Что, вы играть собираетесь, кажется? - сказал граф. - Ну, желаю тебевыиграть, Ильин! Ты, я думаю, мастер! - прибавил он, улыбаясь

- Да вот собираются, - отвечал Лухнов, раздирая дюжину карт. - А вы,граф, не изволите? - Нет, нынче не буду. А то б я вас всех вздул. Я как пойду гнуть, так уменя всякий банк затрещит! Не на что. Проигрался под Волочком на станции

Попался мне там пехоташка какой-то с перстнями, должно-быть, шулер, - иоблапошил дочиста

- Разве ты долго сиделF2ам на станции? - спросил Ильин

- Двадцать два часа просидел. Памятна эта станция, проклятая! ну, да исмотритель не забудет

- А что? - Приезжаю, знаешь: выскочил смотритель, мошенницкая рожа, плутовская, лошадей нет, говорит; а у меня, надо тебе сказать, закон: как лошадей нет,я не снимаю шубы и отправляюсь к смотрителю в комнату, знаешь, не вказенную, а к смотрителю, и приказываю отворить настежь все двери ифорточки: угарно будто бы

Ну, и тут тоже. А морозы, помнишь, какие были в прошлом месяце - градусовдвадцать было. Смотритель разговаривать было стал, я его в зубы. Тут старухакакая-то, девчонки, бабы писк подняли, похватали горшки и бежать было надеревню... Я к двери; говорю: давай лошадей, так уеду, а то не выпущу, всехзаморожу! - Вот так отличная манера! - сказал пухлый помещик, заливаясь хохотом: это как тараканов вымораживают ! - Только не укараулил я как-то, вышел, - и удрал от меня смотритель совсеми бабами. Одна старуха осталась у меня под залог, на печке, она всёчихала и Богу молилась. Потом уж мы переговоры вели: смотритель приходил ииздалека всё уговаривал, чтоб отпустить старуху, а я его Блюхеромпритравливал, - отлично берет смотрителей Блюхер. Так и не дал мерзавецлошадей до другого утра. Да тут подъехал этот пехоташка. Я ушел в другуюкомнату, и стали играть. Вы видели Блюхера?.. Блюхер! Фю! Вбежал Блюхер. Игроки снисходительно занялись им, хотя видно было, что имхотелось заниматься совершенно другим делом

- Однако что же вы, господа, не играете? Пожалуйста, чтоб я вам не мешал

Ведь я болтун, - сказал Турбин, - любишь не любишь - дело хорошее

III