Школьная библиотека

веселое лицо. Граф затмил всех их и танцовал с тремя главными дамами: с большой - богатой, красивой и глупой, с средней - худощавой, не слишком красивой, нопрекрасно одевающейся, и с маленькой - некрасивой, но очень умной дамой. Онтанцовал и с другими, со всеми хорошенькими, а хорошеньких было много. Новдовушка, сестра Завальшевского, больше всех понравилась графу, с ней онтанцовал и кадриль, и экосес, и мазурку. Он начал с того, когда они уселись в

кадрили, что наговорил ей много комплиментов, сравнивая ее с Венерой и с Дианой,и с розаном, и еще с каким-то цветком. На все эти любезности вдовушка толькосгибала белую шейку, опускала глазки, глядя на свое белое кисейное платьице, илииз одной руки в другую перекладывая опахало. Когда же она говорила: "полноте,граф, вы шутите" и т. п., голос ее, немного горловой, звучал таким наивнымпростодушием и смешною глупостью, что, глядя на нее, действительно приходило вголову, что это не женщина, а цветок, и не розан, а какой-то дикий, бело-розовыйпышный цветок без запаха, выросший один из девственного снежного сугроба вкакой-нибудь очень далекой земле

Такое странное впечатление производило на графа это соединение наивности иотсутствия всего условного с свежей красотой, что несколько раз в промежуткиразговора, когда он молча смотрел ей в глаза или на прекрасные линии рук и шеи,ему приходило в голову с такой силой желание вдруг схватить ее на руки ирасцеловать, что он серьезно должен был удерживаться. Вдовушка с удовольствиемзамечала впечатление, которое она производила; но что-то ее начинало тревожить ипугать в обращении графа, несмотря на то, что молодой гусар был вместе сзаискивающею любезностью почтителен, по теперешним понятиям, до приторности. Онбегал ей за оршадом, подымал платок, вырвал стул из рук какого-то золотушногомолодого помещика, который хотел тоже прислужить ей, чтобы подать его скорее, ит. д

Заметив, что светская тогдашнего времени любезность мало действовала на егодаму, он попробовал смешить ее, рассказывая ей забавные анекдоты: уверял, чтоон, если она прикажет, готов сейчас стать на голову, закричать петухом,выскочить в окно или броситься в прорубь. Это совершенно удалось: вдовушкаразвеселилась и как-то переливами смеялась, показывая чудные белые зубки, и быласовершенно довольна своим кавалером. Графу же она с каждой минутой всё более иболее нравилась, так что под конец кадрили он был искренно влюблен в нее

Когда после кадрили к вдовушке подошел ее давнишний восемнадцатилетнийобожатель, неслужащий сын самого богатого помещика, золотушный молодой человек,тот самый, у которого вырвал стул Турбин, она приняла его чрезвычайно холодно, ив ней не было заметно и десятой доли того смущения, которое она испытывала сграфом

- Хороши вы, - сказала она ему, глядя в это время на спину Турбина ибессознательно соображая, сколько аршин золотого шнурка пошло на всю куртку, хороши вы: обещали за мной заехать кататься и конфект мне привезти

- Да я ведь приезжал, Анна Федоровна, а вас уже не было, и конфекты самые лучшиеоставил, - сказал молодой человек, несмотря на высокий рост, очень тоненькимголоском

- Вы найдете всегда отговорки! не нужно мне ваших конфект. Пожалуйста, недумайте..

- Я уж вижу, Анна Федоровна, как вы ко мне переменились, и знаю отчего. Толькоэто нехорошо, - прибавил он, но видимо не докончив своей речи от какого-товнутреннего сильного волнения, заставившего весьма быстро и странно дрожать егогубы

Анна Федоровна не слушала его и продолжала следить глазами за Турбиным

Предводитель, хозяин дома, величаво-толстый, беззубый старик, подошел к графу и,взяв его под руку, пригласил в кабинет покурить и выпить, ежели угодно. Кактолько Турбин вышел, Анна Федоровна почувствовала, что в зале совершенно нечегоделать, и, взяв под руку старую, сухую барышню, свою приятельницу, вышла с ней вуборную

- Ну что? мил? - спросила барышня

- Только ужасно как пристает - отвечала Анна Федоровна, подходя к зеркалу иглядясь в него

Лицо ее просияло, глаза засмеялись, она покраснела даже и вдруг, подражаябалетным танцовщицам, которых видела на этих выборах, перевернулась на однойножке, потом засмеялась своим горловым, но милым смехом и припрыгнула даже,поджав колени

- Каков? он у меня сувенир просил, - сказала она приятельнице, - только ничегоему не бу-у-у-дет, - пропела она последнее слово и подняла один палец влайковой, до локтя высокой перчатке..

В кабинете, куда привел предводитель Турбина, стояли разных сортов водки,наливки, закуски и шампанское. В табачном дыму сидели и ходили дворяне,разговаривая о выборах

- Когда всё благородное дворянство нашего уезда почтило его выбором, - говорилвновь выбранный исправник, уже значительно выпивший, - то он не должен былманкировать перед всем обществом, никогда не должен был..

Приход графа прервал разговор. Все стали с ним знакомиться, и особенно исправникобеими руками долго жал его руку и несколько раз просил, чтоб он не отказалсяехать с ними в компании после бала в новый трактир, где он угащивает дворян игде цыгане петь будут. Граф обещал непременно быть и выпил с ним несколькобокалов шампанского

- Что ж вы не танцуете, господа? - спросил он перед тем, как выходить изкомнаты

- Мы не танцоры, - отвечал исправник, смеясь: - мы больше насчет вина, граф... Авпрочем, ведь это при мне повыросло, все эти барышни, граф! Я этак иногда тоже вэкосесе пройдусь, граф... могу, граф..

- А пойдем, теперь пройдемся, - сказал Турбин, - разгуляемся перед цыганами

- Что ж, пойдемте, господа! Потешим хозяина. И человека три дворян, с самогоначала бала пившие в кабинете, с красными лицами, надели кто черные, ктошелковые вязаные перчатки и вместе с графом уже собрались итти а залу, когда ихзадержал золотушный молодой человек, весь бледный и едва удерживая слезы,подошедший к Турбину

- Вы думаете, что вы граф, так можете толкаться, как на базаре, - говорил он, струдом переводя дыхание, - оттого, что это неучтиво..

Снова против его воли запрыгавшие губы остановили поток его речи

- Что? - крикнул Турбин, вдруг нахмурившись. - Что? Мальчишка! - крикнул он,схватив его за руки и сжав так, что у молодого человека кровь в головубросилась, не столько от досады, сколько от страха: - что, вы стреляться хотите? Так я к вашим услугам

Едва Турбин выпустил руки, которые он сжал так крепко, как уже двое дворянподхватили под руки молодого человека и потащили к задней двери

- Что, вы с ума сошли? Вы напились, верно. Вот папеньке сказать. Что с вами? говорили они ему

- Нет, не напился, а он толкается и не извиняется. Он свинья! вот что! - пищалмолодой человек, уже совершенно расплакавшись

Однако его не послушали и увезли домой

- Полноте, граф! - увещевали, с своей стороны, Турбина исправник иЗавальшевский: - ведь ребенок, его секут еще, ему ведь шестнадцать лет. И что сним сделалось, нельзя понять. Какая его муха укусила? И отец его почтенный такойчеловек, кандидат наш

- Ну, чорт с ним, коли не хочет..

И граф вернулся в залу и так же, как и прежде, весело танцовал экосес схорошенькой вдовушкой и от всей души хохотал, глядя на па, которые выделывалигоспода, вышедшие с ним из кабинета, и залился звонким хохотом на всю залу,когда исправник поскользнулся и во весь рост шлепнулся по середине танцующих

V

Анна Федоровна, в то время как граф ходил в кабинет, подошла к брату и,почему-то сообразив, что нужно притвориться весьма мало интересующеюся графом,стала расспрашивать: "Что это за гусар такой, что со мной танцовал? скажите,братец". Кавалерист объяснил, сколько мог, сестрице, какой был великий человекэтот гусар, и при этом рассказал, что граф здесь остался потому только, что унего деньги дорогой украли, и что он сам дал ему сто рублей взаймы, но этогомало, так не может ли сестрица ссудить ему еще рублей двести; но Завальшевскийпросил про это никому, и особенно графу, отнюдь ничего не говорить. АннаФедоровна обещала прислать нынче же и держать дело в секрете, но почему-то вовремя экосеса ей ужасно захотелось предложить самой графу, сколько он хочетденег. Она долго сбиралась, краснела и наконец, сделав над собою усилие, такимобразом приступила к делу

- Мне братец говорил, что у вас, граф, на дороге несчастие было, и денег теперьнет. А если нужны вам, не хотите ли у меня взять? Я бы ужасно рада была

Но, выговорив это, Анна Федоровна вдруг чего-то испугалась и покраснела. Всявеселость мгновенно исчезла с лица графа

- Ваш братец дурак! - сказал он резко. - Вы знаете, что, когда мужчинаоскорбляет мужчину, тогда стреляются; а когда женщина оскорбляет мужчину, тогдачто делают, знаете ли вы? У бедной Анны Федоровны покраснели шея и уши от смущения. Она потупилась и неотвечала

- Женщину цалуют при всех, - тихо сказал граф, нагнувшись ей на ухо. - Мнепозвольте хоть вашу ручку поцаловать, - потихоньку прибавил он после долгогомолчания, сжалившись над смущением своей дамы

- Ах, только не сейчас, - проговорила Анна Федоровна, тяжело вздыхая

- Так когда же? Я завтра рано еду... А уж вы мне это должны

- Ну так, стало-быть, нельзя, - сказала Анна Федоровна, улыбаясь

- Вы только позвольте мне найти случай видеть вас нынче, чтоб поцаловать вашуруку. Я уж найду его

- Да как же вы найдете? - Это не ваше дело. Чтоб видеть вас, для меня всё возможно... Так хорошо? - Хорошо

Экосес кончился; протанцовали еще мазурку, в которой граф делал чудеса, ловяплатки, становясь на одно колено и прихлопывая шпорами как-то особенно,по-варшавски, так что все старики вышли из-за бостона смотреть в залу, икавалерист, лучший танцор, сознал себя превзойденным. Поужинали, протанцовали