Книга "Хаджи-Мурат". Страница 9
богатством - и своим и своей жены, графини Браницкой, - и огромнымполучаемым содержанием в качестве наместника и тратил большую часть своихсредств на устройство дворца и сада на южном берегу Крыма.
Вечером 7 декабря 1851 года к дворцу его в Тифлисе подъехала курьерскаятройка. Усталый, весь черный от пыли офицер, привезший от генералаКозловского известие о выходе к русским Хаджи-Мурата, разминая ноги, вошелмимо часовых в широкое крыльцо наместнического дворца. Было шесть часоввечера, и Воронцов шел к обеду, когда ему доложили о приезде курьера
Воронцов принял курьера не откладывая и потому на несколько минут опоздал кобеду. Когда он вошел в гостиную, приглашенные к столу, человек тридцать,сидевшие около княгини Елизаветы Ксаверьевны и стоявшие группами у окон,встали, повернулись лицом к вошедшему. Воронцов был в своем обычном черномвоенном сюртуке без эполет, с полупогончиками и белым крестом на шее. Лисьебритое лицо его приятно улыбалось, и глаза щурились, оглядывая всехсобравшихся.
Войдя мягкими, поспешными шагами в гостиную, он извинился перед дамамиза то, что опоздал, поздоровался с мужчинами и подошел к грузинской княгинеМанане Орбельяни, сорокапятилетней, восточного склада, полной, высокойкрасавице, и подал ей руку, чтобы вести ее к столу. Княгиня ЕлизаветаКсаверьевна сама подала руку приезжему рыжеватому генералу с щетинистымиусами. Грузинский князь подал руку графине Шуазель, приятельнице княгини
Доктор Андреевский, адъютанты и другие, кто с дамами, кто без дам, пошливслед за тремя парами. Лакеи в кафтанах, чулках и башмаках отодвигали ипридвигали стулья садящимся; метрдотель торжественно разливал дымящийся супиз серебряной миски.
Воронцов сел в середине длинного стола. Напротив его села княгиня, егожена, с генералом. Направо от него была его дама, красавица Орбельяни,налево - стройная, черная, румяная, в блестящих украшениях, княжна-грузинка,не переставая улыбавшаяся.
- Excellentes, chere amie, - отвечал Воронцов на вопрос княгини о том,какие он получил известия с курьером. - Simon a eu de la chance (1).
И он стал рассказывать так, чтобы могли слышать все сидящие за столом,поразительную новость, - для него одного это не было вполне новостью, потомучто переговоры велись уже давно, - о том, что знаменитый, храбрейшийпомощник Шамиля Хаджи-Мурат передался русским и нынче-завтра будет привезенв Тифлис.
Все обедавшие, даже молодежь, адъютанты и чиновники, сидевшие надальних концах стола и перед этим о чем-то тихо смеявшиеся, все затихли ислушали.
- А вы, генерал, встречали этого Хаджи-Мурата? - спросила княгиня усвоего соседа, рыжего генерала с щетинистыми усами, когда князь пересталговорить. -------------------
1 Превосходные, милый друг. Семену повезло (франц.).
- И не раз, княгиня.
И генерал рассказал про то, как Хаджи-Мурат в 43-м году, после взятиягорцами Гергебиля, наткнулся на отряд генерала Пассека и как он, на ихглазах почти, убил полковника Золотухина.
Воронцов слушал генерала с приятной улыбкой, очевидно довольный тем,что генерал разговорился. Но вдруг лицо Воронцова приняло рассеянное иунылое выражение.
Разговорившийся генерал стал рассказывать про то, где он в другой разс2олкнулся с Хаджи-Муратом.
- Ведь это он, - говорил генерал, - вы изволите помнить, вашесиятельство, устроил в сухарную экспедицию засаду на выручке.
- Где? - переспросил Воронцов, щуря глаза. Дело было в том, что храбрыйгенерал называл "выручкой" то дело в несчастном Даргинском походе, в которомдействительно погиб бы весь отряд с князем Воронцовым, командовавшим им,если бы его не выручили вновь подошедшие войска Всем было известно, что весьДаргинский поход, под начальством Воронцова, в котором русские потерялимного убитых и раненых и несколько пушек, был постыдным событием, и потомуесли кто и говорил про этот поход при Воронцове, то говорил только в томсмысле, в котором Воронцов написал донесение царю, то есть, что это былблестящий подвиг русских войск. Словом же "выручка" прямо указывалось на то,что это был не блестящий подвиг, а ошибка, погубившая много людей Все понялиэто, и одни делали вид, что не замечают значения слов генерала, другиеиспуганно ожидали, что будет дальше; некоторые, улыбаясь, переглянулись.
Один только рыжий генерал с щетинистыми усами ничего не замечал и,увлеченный своим рассказом, спокойно ответил:
- На выручке, ваше сиятельство.
И раз заведенный на любимую тему, генерал подробно рассказал, как "этотХаджи-Мурат так ловко разрезал отряд пополам, что, не приди нам на выручку,- он как будто с особенной любовью повторял слово "выручка", - тут бы все иостались, потому."
Генерал не успел досказать все, потому что Манана Орбельяни, поняв, вчем дело, перебила речь генерала, расспрашивая его об удобствах егопомещения в Тифлисе. Генерал удивился, оглянулся на всех и на своегоадъютанта в конце стола, упорным и значительным Взглядом смотревшего нанего, - и вдруг понял. Не отвечая княгине, он нахмурился, замолчал и сталпоспешно есть, не жуя, лежавшее у него на тарелке утонченное кушаньенепонятного для него вида и даже вкуса.
Всем стало неловко, но неловкость положения исправил грузинский князь,очень глупый, но необыкновенно тонкий и искусный льстец и придворный,сидевший по другую сторону княгини Воронцовой. Он, как будто ничего незамечая, громким голосом стал рассказывать про похищение Хаджи-Муратом вдовыАхмет-хана Мехтулинского :
- Ночью вошел в селенье, схватил, что ему нужно было, и ускакал со всейпартией.
- Зачем же ему нужна была именно женщина ста? - спросила княгиня.
- А он был враг с мужем, преследовал его, но нигде до самой смерти ханане мог встретить, так вот он отомстил на вдове.
Княгиня перевела это по-французски своей старой приятельнице, графинеШуазель, сидевшей подле грузинского князя.
- Quelle honeur! (1) - сказала графиня, закрывая глаза и покачиваяголовой.
- О нет, - сказал Воронцов улыбаясь, - мне говорили, что он с рыцарскимуважением обращался с пленницей и потом отпустил ее.
- Да, за выкуп.
- Ну разумеется, но все-таки он благородно поступил.
Эти слова князя дали тон дальнейшим рассказам про Хаджи-Мурата
Придворные поняли, что чем приятнее приписывать значения Хаджи-Мурату, темприятнее будет князю Воронцову. -------------------
1 Какой ужас! (франц )
- Удивительная смелость у этого человека. Замечательный человек.
- Как же, в сорок девятом году он среди бела дня ворвался вТемир-Хан-Шуру и разграбил лавки.
Сидевший на конце стола армянин, бывший в то время в Темир-Хан-Шуре,рассказал про подробности этого подвига Хаджи-Мурата.
Вообще весь обед прошел в рассказах о Хаджи-Мурате. Все наперерывхвалили его храбрость, ум, великодушие. Кто-то рассказал про то, как онвелел убить двадцать шесть пленных; но и на это было обычное возражение:
- Что делать! A la guerre comme a la guerre (1).
- Это большой человек.
- Если бы он родился в Европе, это, может быть, был бы новый Наполеон,- сказал глупый грузинский князь, имеющий дар лести.
Он знал, что всякое упоминание о Наполеоне, за победу над которымВоронцов носил белый крест на шее, было приятно князю.
- Ну, хоть не Наполеон, но лихой кавалерийский генерал - да, - сказалВоронцов.
- Если не Наполеон, то Мюрат.
- И имя его - Хаджи-Мурат.
- Хаджи-Мурат вышел, теперь конец и Шамилю, - сказал кто-то.
- Они чувствуют, что им теперь (это теперь значило: при Воронцове) невыдержать, - сказал другой.
- Tout cela est grace a vous (2), - сказала Манана Орбельяни.
Князь Воронцов старался умерить волны лести, которые начинали ужезаливать его. Но ему было приятно, и он повел от стола свою даму в гостинуюв самом хорошем расположении духа.
После обеда, когда в гостиной обносили кофе, князь особенно ласков былсо всеми и, подойдя к генералу с рыжими щетинистыми усами, старался показатьему, что он не заметил его неловкости. -------------------
1 На войне как на войне (франц.).
2 Все это благодаря вам (франц.).
Обойдя всех гостей, князь сел за карты. Он играл только в стариннуюигру - ломбер. Партнерами князя были: грузинский князь, потом армянскийгенерал, выучившийся у камердинера князя играть в ломбер, и четвертый, знаменитый по своей власти, - доктор Андреевский.
Поставив подле себя золотую табакерку с портретом Александра I,Воронцов разодрал атласные карты и хотел разостлать их, когда вошелкамердинер, итальянец Джовани, с письмом на серебряном подносе.
- Еще курьер, ваше сиятельство.
Воронцов положил карты и, извинившись, распечатал и стал читать.
Письмо было от сына. Он описывал выход Хаджи-Мурата и столкновение сМеллер-Закомельским.
Княгиня подошла и спросила, что пишет сын.
- Все о том же. Il a eu quelques desagrements avec le commandant de laplace. Simon a eu tort (1). But all is well what ends well (2), - сказал он,передавая жене письмо, и, обращаясь к почтительно дожидавшимся партнерам,попросил брать карты.
Когда сдали первую сдачу, Воронцов открыл табакерку и сделал то, что онделывал, когда был в особенно хорошем расположении духа: достал старчески
