Школьная библиотека

Пускай накажут, только бы не нынче, когда у нас гости.

- Voyons, messieurs! *) (St.-Jerome имел привычку ковсякому слову говорить: voyons) faites votre toillette etdescendons **)

-----------

*) Ну же, господа! (фр.)

**) займитесь вашим туалетом и идемте вниз (фр.)

Глава XII. КЛЮЧИК

Едва успели мы, сойдя вниз, поздороваться со всеми гостями,как нас позвали к столу. Папа был очень весел (он был ввыигрыше в это время), подарил Любочке дорогой серебряныйсервиз и за обедом вспомнил, что у него во флигеле осталасьеще бонбоньерка, приготовленная для именинницы.

- Чем человека посылать, поди-ка лучше ты, Ко-ко, - сказалон мне. - Ключи лежат на большом столе в раковине, знаешь?.

Так возьми их и самым большим ключом отопри второй ящикнаправо. Там найдешь коробочку, конфеты в бумаге и принесешьвсе сюда.

- А сигары принести тебе? - спросил я, зная, что он всегдапосле обеда посылал за ними.

- Принеси, да смотри у меня - ничего не трогать! - сказалон мне вслед.

Найдя ключи на указанном месте, я хотел уже отпирать ящик,как меня остановило желание узнать, какую вещь отпиралкрошечный ключик, висевший на той же связке.

На столе, между тысячью разнообразных вещей, стоял околоперилец шитый портфель с висячим замочком, и мне захотелосьпопробовать, придется ли к нему маленький ключик. Испытаниеувенчалось полным успехом, портфель открылся, и я нашел в немцелую кучу бумаг. Чувство любопытства с таким убеждениемсоветовало мне узнать, какие были эти бумаги, что я не успелприслушаться к голосу совести и принялся рассматривать то, чтонаходилось в портфеле

Детское чувство безусловного уважения ко всем старшим, и вособенности к папа, было так сильно во мне, что ум мойбессознательно отказывался выводить какие бы то ни былозаключения из того, что я видел. Я чувствовал, что папа долженжить в сфере совершенно особенной, прекрасной, недоступной ине постижимой для меня, и что стараться проникать тайны егожизни было бы с моей стороны чем-то вроде святотатства.

Поэтому открытия, почти нечаянно сделанные мною в портфелепапа, не оставили во мне никакого ясного понятия, исключаятемного сознания, что я поступил нехорошо. Мне было стыдно инеловко.

Под влиянием этого чувства я как можно скорее хотел закрытьпортфель, но мне, видно, суждено было испытать всевозможныенесчастия в этот достопамятный день: вложив ключик в замочнуюскважину, я повернул его не в ту сторону, воображая, что замокзаперт, я вынул ключ, и - о ужас! - у меня в руках была толькоголовка ключика. Тщетно я старался соединить ее с оставшейся взамке половиной и посредством какого-то волшебства высвободитьее оттуда; надо было наконец привыкнуть к ужасной мысли, что ясовершил новое преступление, которое нынче же по возвращениипапа в кабинет должно будет открыться.

Жалоба Мими, единица и ключик! Хуже ничего не могло со мнойслучиться. Бабушка - за жалобу Мими, St.-Jerome - за единицу,папа - за ключик... и все это обрушится на меня не позже какнынче вечером.

- Что со мной будет?! А-а-ах! что я наделал?! - говорил явслух, прохаживаясь по мягкому ковру кабинета. - Э! - сказал ясам себе, доставая конфеты и сигары, - чему быть, тому неминовать... - и побежал в дом.

Это фаталистическое изречение, в детстве подслушанное мною