Школьная библиотека

личали, никогда ни в ком не нуждались, как жили мой отец, мой дед. И язнаю много таких. Тебе низко кажется, что я считаю деревья в лесу, а тыдаришь тридцать тысяч Рябинину; но ты получишь аренду и не знаю еще что,а я не получу и потому дорожу родовым и трудовым... Мы аристократы, а нете, которые могут существовать только подачками от сильных мира сего икого купить можно за двугривенный

- Да на кого ты? Я с тобой согласен, - говорил Степан Аркадьич искренно и весело, хотя чувствовал, что Левин под именем тех, кого можно купить за двугривенный, разумел и его.....

большею частью выказывал тем, что мог пить, как бочка, не спать и бытьвсе таким же, и за большую нравственную силу, которую он выказывал в отношениях к начальникам и товарищам, вызывая к себе страх и уважение, и вигре, которую он вел на десятки тысяч и всегда, несмотря на выпитое вино, так тонко и твердо, что считался первым игроком в Английском клубе

Вронский уважал и любил его в особенности за то, что чувствовал, что Яшвин любит его не за его имя и богатство, а за него самого.. И из всехлюдей с ним одним Вронский хотел бы говорить про свою любовь.....

крупную лошадь и белые ноги. Он знал, что это был Гладиатор, но счувством человека, отворачивающегося от чужого раскрытого письма, он отвернулся и подошел к деннику Фру-Фру

- Здесь лошадь Ма-к... Мак... никогда не могу выговорить это имя, сказал англичанин через плечо, указывая большим, с грязным ногтемпальцем на денник Гладиатора

- Махотина? Да, это мой один серьезный соперник, - сказал Вронский

- Если бы вы ехали на нем, - сказал англичанин, - я бы за вас держал

- Фру-Фру нервнее, он сильнее, - сказал Вронский, улыбаясь от похвалысвоей езде

- С препятствиями все дело в езде и в pluck, - сказал англичанин

Рluck, то есть энергии и смелости, Вронский не только чувствовал в себе достаточно, но, что гораздо важнее, он был твердо убежден, что ни укого в мире не могло быть этого рluck больше, чем у него

- А вы верно знаете, что не нужно было большего потнения? - Не нужно, - отвечал англичанин.....

казалось, взглядом

Мальчик этот чаще всех других был помехой их отношений. Когда он былтут, ни Вронский, ни Анна не только не позволяли себе говорить о чем-нибудь таком, чего бы они не могли повторить при всех, но они не позволялисебе даже и намеками говорить то, чего бы мальчик не понял. Они не сговаривались об этом, но это установилось само собою. Они считали бы оскорблением самих себя обманывать этого ребенка. При нем они говорилимежду собой как знакомые. Но, несмотря на эту осторожность, Вронскийчасто видел устремленный на него внимательный и недоумевающий взгляд ребенка и странную робость, неровность, то ласку, то холодность и застенчивость в отношении к себе этого мальчика.....

зору свое имя", и еще что-нибудь в таком роде, - добавила она. - Вообщеон скажет со своею государственною манерой и с ясностью и точностью, чтоон не может отпустить меня, но примет зависящие от него меры остановитьскандал. И сделает спокойно, аккуратно то, что скажет. Вот что будет

Это не человек, а машина, и злая машина, когда рассердится, - прибавилаона, вспоминая при этом Алексея Александровича со всеми подробностямиего фигуры, манеры говорить и его характера и в вину ставя ему все, чтотолько могла она найти в нем нехорошего, не прощая ему ничего за тустрашную вину, которою она была пред ним виновата

- Но, Анна, - сказал Вронский убедительным, мягким голосом, стараясьуспокоить ее, - все-таки необходимо сказать ему, а потом уж руководитьсятем, что он предпримет

- Что ж, бежать? - Отчего ж и не бежать? Я не вижу возможности продолжать это.....

понедельник тебя встретили в Петергофе

- Есть дела, которые подлежат обсуждению только тех, кто прямо в нихзаинтересован, и то дело, о котором ты так заботишься, такое..

- Да, но тогда не служат, не..

- Я тебя прошу не вмешиваться, и только

Нахмуренное лицо Алексея Вронского побледнело, и выдающаяся нижняя челюсть его дрогнула,что с ним бывало редко. Он, как человек с очень добрым сердцем, сердился редко, но когда сердился и когда у него дрожалподбородок, то, как это и знал Александр Вронский, он был опасен. Александр Вронский весело улыбнулся

- Я только хотел передать письмо матушки.....

исчез из глаз Вронского

- Браво! - сказал чей-то один голос

В то же мгновение пред глазами Вронского, пред ним самим, мелькнулидоски барьера. Без малейшей перемены движения лошадь взвилась под ним;доски скрылись, и только сзади стукнуло что-то. Разгоряченная шедшимвпереди Гладиатором, лошадь поднялась слишком рано пред барьером и стукнула о него задним копытом. Но ход ее не изменился, и Вронский, получивв лицо комок грязи, понял, что он стал опять в то же расстояние от Гладиатора. Он увидал опять впереди себя его круп, короткий хвост и опятьте же неудаляющиеся, быстро движущиеся белые ноги

В то самое мгновение, как Вронский подумал о том, что надо теперь обходить Махотина, сама Фру-Фру, поняв уже то, что он подумал, безо всякого поощрения, значительно наддала и стала приближаться к Махотину с самой выгодной стороны, со стороны веревки.....

Сколько раз во время своей восьмилетней счастливой жизни с женой, глядя на чужих неверных жен и обманутых мужей, говорил себе Алексей Александрович: "Как допустить до этого? как не развязать этого безобразногоположения?" Но теперь, когда беда пала на его голову, он не только недумал о том, как развязать это положение, но вовсе не хотел знать его,не хотел знать именно потому, что оно было слишком ужасно, слишком неестественно

Со времени своего возвращения из-за границы Алексей Александрович двараза был на даче. Один раз обедал, другой раз провел вечер с гостями, нони разу не ночевал, как он имел обыкновение делать это в прежние годы

День скачек был очень занятой день для Алексея Александровича; но, сутра еще сделав себе расписание дня, он решил, что тотчас после раннегообеда он поедет на дачу к жене и оттуда на скачки, на которых будет весьдвор и на которых ему надо быть.....

кий, в шорах, экипаж с чрезвычайно высоко поставленным крошечным кузовомколяски. - Какое щегольство! Прелесть! Ну,так поедемте и мы

Княгиня Тверская не выходила из экипажа, а только ее в штиблетах, пелеринке и черной шляпке лакей соскочил у подъезда

- Я иду, прощайте! - сказала Анна и, поцеловав сына, подошла к АлексеюАлександровичу и протянула ему руку. - Ты очень мил, что приехал

Алексей Александрович поцеловал ее руку

- Ну, так до свиданья. Ты заедешь чай пить, и прекрасно! - сказала онаи вышла, сияющая и веселая. Но, как только она перестала видеть его, онапочувствовала то место на руке, к которому прикоснулись его губы, и сотвращением вздрогнула

XXVIII Когда Алексей Александрович появился на скачках, Анна уже сидела в беседке рядом с Бетси, в той беседке, где собиралось все высшее общество

Она увидала мужа еще издалека.....

хоже

Анна, не отвечая мужу, подняла бинокль и смотрела на то место, гдеупал Вронский; но было так далеко и там столпилось столько народа, чтоничего нельзя было разобрать. Она опустила бинокль и хотела идти; но вэто время подскакал офицер и что-то докладывал государю. Анна высунуласьвперед, слушая

- Стива! Стива! - прокричала она брату

Но брат не слыхал ее. Она опять хотела выходить

- Я еще раз предлагаю вам свою руку, если вы хотите идти, - сказалАлексей Александрович, дотрогиваясь до ее руки

Она с отвращением отстранилась от него и, не взглянув ему в лицо, отвечала: - Нет, нет, оставьте меня, я останусь

Она видела теперь, что от места падения Вронского через круг бежалофицер к беседке.....