Книга "Ася". Страница 8
ня с ума сведет. Но, к счастью, она не умеет лгать - и доверяет мне. Ах,что за душа у этой девочки... но она себя погубит, непременно
- Да вы ошибаетесь, - начал я
- Нет, не ошибаюсь. Вчера, вы знаете, она почти целый день пролежала,ничего не ела, впрочем не жаловалась... Она никогда не жалуется. Я небеспокоился, хотя к вечеру у нее сделался небольшой жар. Сегодня, в двачаса ночи, меня разбудила наша хозяйка: "Ступайте, говорит, к вашейсестре: с ней что-то худо". Я побежал к Асе и нашел ее нераздетою, в лихорадке, в слезах; голова у нее горела, зубы стучали. "Что с тобой? спросил я, - ты больна?" Она бросилась мне на шею и начала умолять меняувезти ее как можно скорее, если я хочу, чтобы она осталась в живых... Яничего не понимаю, стараюсь ее успокоить... Рыдания ее усиливаются... ивдруг сквозь эти рыдания услышал я... Ну, словом, я услышал, что она васлюбит. Уверяю вас, мы с вами, благоразумные люди, и представить себе неможем, как она глубоко чувствует и с какой невероятной силой высказываются в ней эти чувства; это находит на нее так же неожиданно и так женеотразимо, как гроза. Вы очень милый человек, - продолжал Гагин, - нопочему она вас так полюбила, этого я, признаюсь, не понимаю. Она говорит, что привязалась к вам с первого взгляда. Оттого она и плакала наднях, когда уверяла меня, что, кроме меня, никого любить не хочет. Онавоображает, что вы ее презираете, что вы, вероятно, знаете, кто она; онаспрашивала меня, не рассказал ли я вам ее историю, - я, разумеется, сказал, что нет; но чуткость ее - просто страшна. Она желает одного: уехать, уехать тотчас. Я просидел с ней до утра; она взяла с меня слово,что нас завтра же здесь не будет, - и тогда только она заснула. Я подумал, подумал и решился - поговорить с вами. По-моему, Ася права: самоелучшее - уехать нам обоим отсюда. И я сегодня же бы увез ее, если б непришла мне в голову мысль, которая меня остановила. Может быть... какзнать? - вам сестра моя нравится? Если так, с какой стати я увезу ее? Явот и решился, отбросив в сторону всякий стыд... Притом же я сам кое-чтозаметил... Я решился... узнать от вас... - Бедный Гагин смутился. - Извините меня, пожалуйста, - прибавил он, - я не привык к таким передрягам
Я взял его за руку
- Вы хотите знать, - произнес я твердым голосом, - нравится ли мневаша сестра? Да, она мне нравится..
Гагин взглянул на меня
- Но, - проговорил он, запинаясь, - ведь вы не женитесь на ней?
- Как вы хотите, чтобы я отвечал на такой вопрос? Посудите сами, могули я теперь..
- Знаю, знаю, - перебил меня Гагин. - Я не имею никакого права требовать от вас ответа, и вопрос мой - верх неприличия... Но что прикажетеделать? С огнем шутить нельзя. Вы не знаете Асю; она в состоянии занемочь, убежать, свиданье вам назначить... Другая умела бы все скрыть ивыждать - но не она. С нею это в первый раз - вот что беда! Если бы вывидели, как она сегодня рыдала у ног моих, вы бы поняли мои опасения
Я задумался. Слова Гагина "свиданье вам назначить" кольнули меня всердце. Мне показалось постыдным не отвечать откровенностью на его честную откровенность
- Да, - сказал я наконец, - вы правы. Час тому назад я получил от вашей сестры записку. Вот она
Гагин взял записку, быстро пробежал ее и уронил руки на колени. Выражение изумления на его лице было очень забавным, но мне пBло не до смеху
- Вы, повторяю, благородный человек, - проговорил он, - но что же теперь делать? Как? она сама хочет уехать, и пишет к вам, и упрекает себяв неосторожности... и когда это она успела написать? Чего ж она хочет отвас?
Я успокоил его, и мы принялись толковать хладнокровно по мере возможности о том, что нам следовало предпринять
Вот что мы остановились, наконец: во избежание беды я должен был идтина свидание и честно объясниться с Асей; Гагин обязался сидеть дома и неподать вида, что ему известна ее записка; а вечером мы положили сойтисьопять
- Я твердо надеюсь на вас, - сказал Гагин и стиснул мне руку, - пощадите и ее и меня. А уезжаем мы все-таки завтра, - - прибавил он, вставая, - потому что ведь вы на Асе не женитесь
- Дайте мне сроку до вечера, - возразил я
- Пожалуй, но вы не женитесь
Он ушел, а я бросился на диван и закрыл глаза. Голова у меня ходилакругом: слишком много впечатлений в нее нахлынуло разом. Я досадовал наоткровенность Гагина, я досадовал на Асю, ее любовь меня и радовала исмущала. Я не мог понять, что заставило ее все высказать брату; неизбежность скорого, почти мгновенного решения терзала меня..
"Жениться на семнадцатилетней девочке, с ее нравом, как это можно!" сказал я, вставая
XV
В условленный час я переправился через Рейн, и первое лицо, встретившее меня на противоположном берегу, был тот самый мальчик, который приходил ко мне поутру. Он, по-видимому, ждал меня
- От фрейлейн Annette, - сказал он шепотом и подал мне другую записку
Ася извещала меня о перемене места нашего свидания. Я должен былприйти через полтора часа не к часовне, а в дом к фрау Луизе, постучаться внизу и войти в третий этаж
- Опять: да? - спросил меня мальчик
- Да, - повторил я и пошел по берегу Рейна
Вернуться домой было некогда, я не хотел бродить по улицам. За городской стеною находился маленький сад с навесом для кеглей и столамидля любителей пива. Я вошел туда. Несколько уже пожилых немцев играли вкегли; со стуком катились деревянные шары, изредка раздавались одобрительные восклицания. Хорошенькая служанка с заплаканными глазами принесла мне кружку пива; я взглянул в ее лицо. Она быстро отворотилась иотошла прочь
- Да, - промолвил тут же сидевший толстый и краснощекий гражданин, Ганхен наша сегодня очень огорчена: жених ее пошел в солдаты
Я посмотрел на нее; она прижалась в уголок и подперла рукой щеку;слезы капали одна за другой по ее пальцам. Кто-то спросил пива; она принесла ему кружку и опять вернулась на свое место. Ее горе подействовалона меня; я начал думать об ожидавшем меня свидании, но мои думы были заботливые, невеселые думы. Не с легким сердцем шел я на это свидание, непредаваться радостям взаимной любви предстояло мне; мне предстояло сдержать данное слово, исполнить трудную обязанность. "С ней шутить нельзя"- эти слова Гагина, как стрелы, впились в мою душу. А еще четвертого дняв этой лодке, не томился ли я жаждой счастья? Оно стало возможным - и яколебался, я отталкивал, я должен был оттолкнуть его прочь... Его внезапность меня смущала. Сама Ася, с ее огненной головой, с ее прошедшим,с ее воспитанием, это привлекательное, но странное существо - признаюсь,она меня пугала. Долго боролись во мне чувства. Назначенный срок приближался. "Я не могу на ней жениться, - решил я, наконец, - она не узнает,что и я полюбил ее"
Я встал - и, положив талер в руку бедной Ганхен (она даже не поблагодарила меня), направился к дому фрау Луизе. Вечерние тени уже разливались в воздухе, и узкая полоса неба, над темной улицей, алела отблескомзари. Я слабо стукнул в дверь; она тотчас отворилась. Я переступил пороги очутился в совершенной темноте
- Сюда! - послышался я старушечий голос. - Вас ждут
Я шагнул раза два ощупью, чья-то костлявая рука взяла мою руку
- Вы это, фрау Луизе? - спросил я
- Я, - отвечал мне тот же голос, - я, мой прекрасный молодой человек
Старуха повела меня опять вверх, по крутой лестнице, и остановиласьна площадке третьего этажа. При слабом свете, падавшем из крошечногоокошка, я увидал морщинистое лицо вдовы бургомистра. Приторно-лукаваяулыбка растягивала ее ввалившиеся губы, ежила тусклые глазки. Она указала мне на маленькую дверь. Судорожным движением руки отворил я ее и захлопнул за собой
XVI
В небольшой комнате, куда я вошел, было довольно темно, и я не тотчасувидел Асю. Закутанная в длинную шаль, она сидела на стуле возле окна,отвернув и почти спрятав голову, как испуганная птичка. Она дышала быстро и вся дрожала. Мне стало несказанно жалко ее. Я подошел к ней. Онаеще больше отвернула голову..
- Анна Николаевна, - сказал я
Она вдруг вся выпрямилась, хотела взглянуть на меня - и не могла. Ясхватил ее руку, она была холодна и лежала, как мертвая, на моей ладони
- Я желала... - начала Ася, стараясь улыбнуться, но ее бледные губыне слушались ее, - я хотела... Нет, не могу, - проговорила она и умолкла. Действительно, голос ее прерывался на каждом слове
Я сел подле нее
- Анна Николаевна, - повторил я и тоже не мог ничего прибавить
Настало молчание. Я продолжал держать ее руку и глядел на нее. Онапо-прежнему вся сжималась, дышала с трудом и тихонько покусывала нижнююгубу, чтобы не заплакать, чтобы удержать накипавшие слезы... Я глядел нанее; было что-то трогательно-беспомощное в ее робкой неподвижности: точ
