Школьная библиотека

I

Было тихое летнее утро. Солнце уже довольно высоко стояло на чистомнебе; но поля еще блестели росой, из недавно проснувшихся долин веялодушистой свежестью, и в лесу, еще сыром и не шумном, весело распевалиранние птички. На вершине пологого холма, сверху донизу покрытого толькочто зацветшею рожью, виднелась небольшая деревенька. К этой деревеньке,по узкой проселочной дорожке, шла молодая женщина, в белом кисейномплатье, круглой соломенной шляпе и с зонтиком в руке. Казачок издалиследовал за ней

Она шла не торопясь и как бы наслаждаясь прогулкой. Кругом, по высокой, зыбкой ржи, переливаясь то серебристо-зеленой, то красноватойрябью, с мягким шелестом бежали длинные волны; в вышине звенели жаворонки. Молодая женщина шла из собственного своего села, отстоявшего не более версты от деревеньки, куда она направляла путь; звали ее АлександройПавловной Липиной. Она была вдова, бездетна и довольно богата, жилавместе с своим братом, отставным штабс-ротмистром Сергеем Павлычем Волынцевым. Он не был женат и распоряжался ее имением

Александра Павловна дошла до деревеньки, остановилась у крайней избушки, весьма ветхой и низкой, и, подозвав своего казачка, велела емувойти в нее и спросить о здоровье хозяйки. Он скоро вернулся в сопровождении дряхлого мужика с белой бородой

- Ну, что? - спросила Александра Павловна

- Жива еще... - проговорил старик

- Можно войти?

- Отчего же? можно

Александра Павловна вошла в избу. В ней было тесно, и душно, и дымно... Кто-то закопошился и застонал на лежанке. Александра Павловна оглянулась и увидела в полумраке желтую и сморщенную голову старушки, повязанной клетчатым платком. Покрытая по самую грудь тяжелым армяком, онадышала с трудом, слабо разводя худыми руками

Александра Павловна приблизилась к старушке и прикоснулась пальцамидо ее лба... он так и пылал

- Как ты себя чувствуешь, Матрена? - спросила она, наклонившись надлежанкой

- О-ох! - простонала старушка, всмотревшись в Александру Павловну.Плохо, плохо, родная! Смертный часик пришел, голубушка!

- Бог милостив, Матрена: может быть, ты поправишься. Ты приняла лекарство, которое я тебе прислала?

Старушка тоскливо заохала и не отвечала. Она не расслышала вопроса

- Приняла,- проговорил старик, остановившийся у двери

Александра Павловна обратилась к нему

- Кроме тебя, при ней никого нет? - спросила она

- Есть девочка - ее внучка, да все вот отлучается. Не посидит: такаяегозливая. Воды подать испить бабке - и то лень. А я сам стар: куда мне?

- Не перевезти ли ее ко мне в больницу?

- Нет! зачем в больницу! все одно помирать-то. Пожила довольно; видно, уж так богу угодно. С лежанки не сходит. Где ж ей в больницу! Еестанут поднимать, она и помрет

- Ох,- застонала больная,- красавица-барыня, сироточку-то мою не оставь; наши господа далеко, а ты..

Старушка умолкла. Она говорила через силу

- Не беспокойся,- промолвила Александра Павловна, - все будет сделано. Вот я тебе чаю и сахару принесла. Если захочется, выпей... Ведь самовар у вас есть? - прибавила она, взглянув на старика

- Самовар-то? Самовара у нас нету, а достать можно

- Так достань, а то я пришлю свой. Да прикажи внучке, чтобы она неотлучалась. Скажи ей, что это стыдно

Старик ничего не отвечал, а сверток с чаем и сахаром взял в обе руки

- Ну, прощай, Матрена! - проговорила Александра Павловна,- я к тебееще приду, а ты не унывай и лекарство принимай аккуратно..

Старуха приподняла голову и потянулась к Александре Павловне

- Дай, барыня, ручку.- пролепетала она

Александра Павловна не дала ей руки, нагнулась и поцеловала ее в лоб

- Смотри же,- сказала она, уходя, старику,- лекарство ей давайте непременно, как написано... И чаем ее напойте..

Старик опять ничего не отвечал и только поклонился

Свободно вздохнула Александра Павловна, очутившись на свежем воздухе

Она раскрыла зонтик и хотела было идти домой, как вдруг из-за угла избушки выехал, на низеньких беговых дрожках, человек лет тридцати, в старом пальто из серой коломянки и такой же фуражке. Увидев Александру Павловну, он тотчас остановил лошадь и обернулся к ней лицом. Широкое, безрумянца, с небольшими бледно-серыми глазками и белесоватыми усами, оноподходило под цвет его одежды

- Здравствуйте,- проговорил он с ленивой усмешкой, - что это вы туттакое делаете, позвольте узнать?

- Я навещала больную... А вы откуда, Михайло Михайлыч?

Человек, называвшийся Михайло Михайлычем, посмотрел ей в глаза иопять усмехнулся

- Это вы хорошо делаете,- продолжал он,- что больную навещаете;только не лучше ли вам ее в больницу перевезти?

- Она слишком слаба: ее нельзя тронуть

- А больницу свою вы не намерены уничтожить?

- Уничтожить? зачем?

- Да так

- Что за странная мысль! С чего это вам в голову пришло?

- Да вы вот с Ласунской все знаетесь и, кажется, находитесь под еевлиянием. А по ее словам, больницы, училища - это все пустяки, ненужныевыдумки. Благотворение должно быть личное, просвещение тоже: это все дело души... так, кажется, она выражается. С чьего это голоса она поет,желал бы я знать?

Александра Павловна засмеялась

- Дарья Михайловна умная женщина, я ее очень люблю и уважаю; но и онаможет ошибаться, и я не каждому ее слову верю

- И прекрасно делаете,- возразил Михайло Михайлыч, все не слезая сдрожек,- потому что она сама словам своим плохо верит. А я очень рад,что встретил вас

- А что?

- Хорош вопрос! Как будто не всегда приятно вас встретить! Сегодня вытак же свежи и милы, как это утро