Книга "Рудин". Страница 13

чая, разумеется, романов Дюма-фиса25 и комп. Эти романы Дарья Михайловначитала сама. M-lle Boncourt особенно строго и кисло посматривала черезочки своим, когда Наталья читала исторические книги: по понятиям старойфранцуженки, вся история была наполнена непозволительными вещами, хотяона сама из великих мужей древности знала почему-то только одного Камбиза, а из новейших времен - Людовика XIV и Наполеона, которого терпеть немогла. Но Наталья читала и такие книги, существования которых m-lleBoncourt не подозревала: она знала наизусть всего Пушкина... ---

25 Дюма-сына (Dumas-fils) (франц.)

Наталья слегка покраснела при встрече с Рудиным

- Вы идете гулять? - спросил он ее

- Да. Мы идем в сад

- Можно идти с вами?

Наталья взглянула на m-lle Boncourt

- Mais certainement, monsieur, avec plaisir,26 - поспешно проговориластарая дева. ---

26 Ну, конечно, сударь, с удовольствием (франц.)

Рудин взял шляпу и пошел вместе с ними

Наталье было сперва неловко идти рядом с Рудиным по одной дорожке;потом ей немного легче стало. Он начал расспрашивать ее о ее занятиях, отом, как ей нравится деревня. Она отвечала не без робости, но без тойторопливой застенчивости, которую так часто и выдают и принимают застыдливость. Сердце у ней билось


- Вы не скучаете в деревне? - спросил Рудин, окидывая ее боковым взором

- Как можно скучать в деревне? Я очень рада, что мы здесь. Я здесьочень счастлива

- Вы счастливы... Это великое слово. Впрочем, это понятно: вы молоды

Рудин произнес это последнее слово как-то странно: не то он завидовалНаталье, не то он сожалел о ней

- Да! молодость! - прибавил он. - Вся цель науки - дойти сознательнодо того, что молодости дается даром


Наталья внимательно посмотрела на Рудина: она не поняла его

- Я сегодня целое утро разговаривал с вашей матушкой, - продолжал он,- она необыкновенная женщина. Я понимаю, почему все наши поэты дорожилиее дружбой. А вы любите стихи? - прибавил он, помолчав немного

"Он меня экзаменует", - подумала Наталья и промолвила:

- Да, очень люблю

- Поэзия - язык богов. Я сам люблю стихи. Но не в одних стихах поэзия: она разлита везде, она вокруг нас... Взгляните на эти деревья, наэто небо - отовсюду веет красотою и жизнью; а где красота и жизнь, там ипоэзия

- Сядемте здесь, на скамью, - продолжал он. - Вот так. Мне почему-токажется, что когда вы попривыкнете ко мне (и он с улыбкой посмотрел ей влицо), мы будем приятели с вами. Как вы полагаете?

" Он обращается со мной, как с девочкой", - подумала опять Наталья и,не зная, что сказать, спросила его, долго ли он намерен остаться в деревне

- Все лето, осень, а может быть, и зиму. Я, вы знаете, человек оченьнебогатый; дела мои расстроены, да и притом мне уже наскучило таскаться1 места на место. Пора отдохнуть

Наталья изумилась

- Неужели вы находите, что вам пора отдыхать? - спросила она робко

Рудин повернулся лицом к Наталье

- Что вы хотите этим сказать?

- Я хочу сказать, - возразила она с некоторым смущеньем, - что отдыхать могут другие; а вы... вы должны трудиться, стараться быть полезным

Кому же, как не вам..

- Благодарю за лестное мнение, - перебил ее Рудин. - Быть полезным..

легко сказать! (Он провел рукою по лицу.) Быть полезным! - повторил он

- Если б даже было во мне твердое убеждение: как я могу быть полезным если б я даже верил в свои силы, - где найти искренние, сочувствующиедуши?.

И Рудин так безнадежно махнул рукою и так печально поник головою, чтоНаталья невольно спросила себя: полно, его ли восторженные, дышащие надеждой речи она слыхала накануне?

- Впрочем, нет, - прибавил он, внезапно встряхнув своей львиной гривой, - это вздор, и вы правы. Благодарю вас, Наталья Алексеевна, благодарю вас искренно. (Наталья решительно не знала, за что он ее благодарит. Ваше одно слово напомнило мне мой долг, указало мне мою дорогу..

Да, я должен действовать. Я не должен скрывать свой талант, если он уменя есть; я не должен растрачивать свои силы на одну болтовню, пустую,бесполезную болтовню, на одни слова..

И слова его полились рекою. Он говорил прекрасно, горячо, убедительно- о позоре малодушия и лени, о необходимости делать дело. Он осыпал самого себя упреками, доказывал, что рассуждать наперед о том, что хочешьсделать, так же вредно, как накалывать булавкой наливающийся плод, чтоэто только напрасная трата сил и соков. Он уверял, что нет благородноймысли, которая бы не нашла себе сочувствия, что непонятыми остаютсятолько те люди, которые либо еще сами не знают, чего хотят, либо не стоят того, чтобы их понимали. Он говорил долго и окончил тем, что еще разпоблагодарил Наталью Алексеевну и совершенно неожиданно стиснул ей руку,промолвив: "Вы прекрасное, благородное существо!"

Эта вольность поразила m-lle Boncourt, которая, несмотря на сорокалетнее пребывание в России, с трудом понимала по-русски и только удивлялась красивой быстроте и плавности речи в устах Рудина. Впрочем, он в ееглазах был чем-то вроде виртуоза или артиста; а от подобного рода людей,по ее понятиям, невозможно было требовать соблюдения приличий

Она встала и, порывисто поправив на себе платье, объявила Наталье,что пора идти домой, тем более, что monsieur Volinsoff (так она называлаВолынцева) хотел быть к завтраку

- Да вот и он! - прибавила она, взглянув в одну из аллей, ведущих отдому

Действительно, Волынцев показался невдалеке

Он подошел нерешительным шагом, издали раскланялся со всеми и, с болезненным выражением на лице обратясь к Наталье, проговорил:

- А! вы гуляете?

- Да, - отвечала Наталья, - мы уже шли домой

- А! - произнес Волынцев. - Что ж, пойдемте

И все пошли к дому

- Как здоровье вашей сестры? - спросил каким-то особенно ласковым голосом Рудин у Волынцева. Он и накануне был очень с ним любезен

- Покорно благодарю. Она здорова. Она сегодня, может быть, будет..

Вы, кажется, о чем-то рассуждали, когда я подошел?

- Да, у нас был разговор с Натальей Алексеевной. Она мне сказала однослово, которое сильно на меня подействовало..

Волынцев не спросил, какое это было слово, и все в глубоком молчании






Возможно заинтересуют книги: