Книга "Рудин". Страница 19
его не узнаю... Но неужели вы думаете..
- Тише! он, кажется, идет сюда, - произнес шепотом Лежнев. - А Наталья не ребенок, поверьте мне, хотя, к несчастию, неопытна, как ребенок. Вы увидите, эта девочка удивит всех нас
- Каким это образом?
- А вот каким образом... Знаете ли, что именно такие девочки топятся,принимают яду и так далее? Вы не глядите, что она такая тихая: страсти вней сильные и характер тоже ой-ой!
- Ну, уж это, мне кажется, вы в поэзию вдаетесь. Такому флегматику,как вы, пожалуй, и я покажусь вулканом
- Ну, нет! - проговорил с улыбкой Лежнев... - А что до характера - увас, слава богу, характера нет вовсе
- Это еще что за дерзость?
- Это? Это величайший комплимент, помилуйте..
Волынцев вошел и подозрительно посмотрел на Лежнева и на сестру. Онпохудел в последнее время. Они оба заговорили с ним; но он едва улыбалсяв ответ на их шутки и глядел, как выразился о нем однажды Пигасов,грустным зайцем. Впрочем, вероятно, не было еще на свете человека, который, хотя раз в жизни, не глядел еще хуже того. Волынцев чувствовал, чтоНаталья от него удалялась, а вместе с ней, казалось, и земля бежала унего из-под ног
VII
На другой день было воскресенье, и Наталья поздно встала. Наканунеона была очень молчалива до самого вечера, втайне стыдилась слез своих иочень дурно спала. Сидя, полуодетая, перед своим маленьким фортепьяно,она то брала аккорды, едва слышные. чтобы не разбудить m-lle Boncourt,то приникала лбом к холодным клавишам и долго оставалась неподвижной
Она все думала - не о самом Рудине, но о каком-нибудь слове, им сказанном, и погружалась вся в свою думу. Изредка приходил ей Волынцев на память. Она знала, что он ее любит. Но мысль ее тотчас его покидала..
Странное она чувствовала волнение. Утром она поспешно оделась, сошлавниз и, поздоровавшись с своею матерью, улучила время и ушла одна всад... День был жаркий, светлый, лучезарный день, несмотря на перепадавшие дождики. По ясному небу плавно неслись, не закрывая солнца, низкие,дымчатые тучи и по временам роняли на поля обильные потоки внезапного имгновенного ливня. Крупные, сверкающие капли сыпались быстро, с каким-тосухим шумом, точно алмазы; солнце играло сквозь их мелькающую сетку;трава, еще недавно взволнованная ветром, не шевелилась, жадно поглощаявлагу; орошенные деревья томно трепетали всеми своими листочками; птицыне переставали петь, и отрадно было слушать их болтливое щебетанье присвежем гуле и ропоте пробегавшего дождя. Пыльные дороги дымились и слегка пестрели под резкими ударами частых брызг. Но вот тучка пронеслась,запорхал ветерок, изумрудом и золотом начала переливать трава... Прилипая друг к дружке, засквозили листья деревьев... Сильный запах поднялсяотовсюду..
Небо почти все очистилось, когда Наталья пошла в сад. От него веялосвежестью и тишиной, той кроткой и счастливой тишиной, на которую сердцечеловека отзывается сладким томлением тайного сочувствия и неопределенных желаний..
Наталья шла вдоль пруда по длинной аллее серебристых тополей; внезапно перед нею, словно из земли, вырос Рудин
Она смутилась. Он посмотрел ей в лицо
- Вы одни? - спросил он
- Да, я одна, - отвечала Наталья, - впрочем, я вышла на минуту! Ужепора домой
- Я вас провожуИ он пошел с ней рядом
- Вы как будто печальны? - промолвил он
- Я?.. А я хотела вам заметить, что вы, мне кажется, не в духе
- Может быть... это со мною бывает. Мне это извинительнее, чем вам
- Почему же? Разве вы думаете, что мне не от чего быть печальной?
- В ваши годы надо наслаждаться жизнью
Наталья сделала несколько шагов молча
- Дмитрий Николаевич!- проговорила она
- Что?
- Помните вы... сравнение, которое вы сделали вчера... помните... сдубом
- Ну да, помню. Что же?
Наталья взглянула украдкой на Рудина
- Зачем вы... что вы хотели сказать этим сравнением?
Рудин наклонил голову и устремил глаза вдаль
- Наталья Алексеевна! - начал он с свойственным ему сдержанным и значительным выражением, которое всегда заставляло слушателя думать, чтоРудин не высказывал и десятой доли того, что теснилось ему в душу, - Наталья Алексеевна! вы могли заметить, я мало говорю о своем прошедшем
Есть некоторые струны, до которых я не касаюсь вовсе. Мое сердце... комукакая нужда знать о том, что в нем происходило? Выставлять это напоказмне всегда казалось святотатством. Но с вами я откровенен: вы возбуждаете мое доверие ... Не могу утаить от вас, что и я любил и страдал, каквсе... Когда и как? об этом говорить не стоит; но сердце мое испыталомного радостей и много горестей..
Рудин помолчал немного
- То, что я вам сказал вчера, - продолжал он, - может быть до некоторой степени применено ко мне, к теперешнему моему положению. Ноопять-таки об этом говорить не стоит. Эта сторона жизни для меня уже исчезла. Мне остается теперь тащиться по знойной и пыльной дороге, состанции до станции, в тряской телеге ... Когда я доеду, и доеду ли - богзнает... Поговоримте лучше о вас
- Неужели же, Дмитрий Николаевич, - перебила его Наталья, - вы ничегоне ждете от жизни?
- О нет! я жду многого, но не для себя... От деятельности, от блаженства деятельности я никогда не откажусь; но я отказался от наслаждения. Мои надежды, мои мечты - и собственное мое счастие не имеют ничегообщего. Любовь (при этом слове он пожал плечом)... любовь - не для меня;я... ее не стою; женщина, которая любит, вправе требовать всего человека, а я уж весь отдаться не могу. Притом нравиться - это дело юношей: яслишком стар. Куда мне кружить чужие головы? Дай бог свою сносить наплечах!
- Я понимаю, - промолвила Наталья, - кто стремится к великой цели,уже не должен думать о себе; но разве женщина не в состоянии оценить такого человека? Мне кажется, напротив, женщина скорее отвернется от эгоиста... Все молодые люди, эти юноши, по-вашему, все - эгоисты, всетолько собою заняты, даже когда любят. Поверьте, женщина не только способна понять самопожертвование: она сама умеет пожертвовать собою
Щеки Натальи слегка зарумянились, и глаза ее заблестели. До знакомства с Рудиным она никогда бы не произнесла такой длинной речи и стаким жаром
- Вы не раз слышали мое мнение о призвании женщин, - возразил с снисходительной улыбкой Рудин. - Вы знаете, что, по-моему, одна Жанна д'Аркмогла спасти Францию... но дело не в том. Я хотел поговорить о вас. Выстоите на пороге жизни... Рассуждать о вашей будущности и весело и небесплодно... Послушайте: вы знаете, я ваш друг; я принимаю в вас почти
