Школьная библиотека

окно

Губы его слегка подергивало. Ему было неловко; но он старался скрытьсвое замешательство

- Я вас не ждал, точно, - возразил Волынцев, - я скорее, после вчерашнего дня, мог ждать кого-нибудь - с поручением от вас

- Я понимаю, что вы хотите сказать, - промолвил Рудин, садясь, - иочень рад вашей откровенности. Этак гораздо лучше. Я сам приехал к вамкак к благородному человеку

- Нельзя ли без комплиментов? - заметил Волынцев

- Я желаю объяснить вам, зачем я приехал

- Мы с вами знакомы: почему же вам и не приехать ко мне? Притом же выне в первый раз удостоиваете меня своим посещением

- Я приехал к вам как благородный человек к благородному человеку, повторил Рудин, - и хочу теперь сослаться на собственный ваш суд... Ядоверяю вам вполне

- Да в чем дело? - проговорил Волынцев, который все еще стоял в прежнем положении и сумрачно глядел на Рудина, изредка подергивая концыусов

- Позвольте... я приехал затем, чтобы объясниться, конечно; новсе-таки это нельзя разом

- Отчего же нельзя?

- Здесь замешано третье лицо..

- Какое третье лицо?

- Сергей Павлыч, вы меня понимаете

- Дмитрий Николаич, я вас нисколько не понимаю

- Вам угодно..

- Мне угодно, чтобы вы говорили без обиняков! - подхватил Волынцев

Он начинал сердиться не на шутку

Рудин нахмурился

- Извольте... мы одни... Я должен вам сказать - впрочем, вы, вероятно, уже догадываетесь (Волынцев нетерпеливо пожал плечами), - я долженвам сказать, что я люблю Наталью Алексеевну и имею право предполагать,что и она меня любит

Волынцев побледнел, но ничего не ответил, отошел к окну и отвернулся

- Вы понимаете, Сергей Павлыч, - продолжал Рудин, - что если бы я небыл уверен..

- Помилуйте!- поспешно перебил Волынцев, - я нисколько не сомневаюсь... Что ж! на здоровье! Только, я удивляюсь, с какого дьявола вамвздумалось ко мне с этим известием пожаловать... Я-то тут что? Что мнеза дело, кого вы любите и кто вас любит? Я просто не могу понять

Волынцев продолжал глядеть в окно. Голос его звучал глухо

Рудин встал

- Я вам скажу, Сергей Павлыч, почему я решился приехать к вам, почемуя не почел себя даже вправе скрыть от вас нашу... наше взаимное расположение. Я слишком глубоко уважаю вас - вот почему я приехал; я не хотел... мы оба не хотели разыгрывать перед вами комедию. Чувство ваше кНаталье Алексеевне было мне известно... Поверьте, я знаю себе цену: язнаю, как мало достоин я того, чтобы заменить вас в ее сердце; но еслиуж этому суждено было случиться, неужели же лучше хитрить, обманывать,притворяться? Неужели лучше подвергаться недоразумениям или даже возможности такой сцены, какая произошла вчера за обедом? Сергей Павлыч, скажите сами

Волынцев скрестил руки на груди, как бы усиливаясь укротить самогосебя

- Сергей Павлыч! - продолжал Рудин, - я огорчил вас, я эточувствую... но поймите нас... поймите, что мы не имели другого средствадоказать вам наше уважение, доказать, что мы умеем ценить ваше прямодушное благородство. Откровенность, полная откровенность со всяким другимбыла бы неуместна, но с вами она становится обязанностью. Нам приятнодумать, что наша тайна в ваших руках..

Волынцев принужденно захохотал

- Спасибо за доверенность!- воскликнул он, - хотя, прошу заметить, яне желал ни знать вашей тайны, ни своей вам выдать, а вы ею распоряжаетесь, как своим добром. Но, позвольте, вы говорите как бы от общего лица. Стало быть, я могу предполагать, что Наталье Алексеевне известно ваше посещение и цель этого посещения?

Рудин немного смутился

- Нет, я не сообщил Наталье Алексеевне моего намерения; но, я знаю,она разделяет мой образ мыслей

- Все это прекрасно, - заговорил, помолчав немного, Волынцев и забарабанил пальцами по стеклу, - хотя, признаться, было бы гораздо лучше,если бы вы поменьше меня уважали. Мне, по правде сказать, ваше уважениени к черту не нужно; но что же вы теперь хотите от меня?

- Я ничего не хочу... или нет! я хочу одного: я хочу, чтобы вы несчитали меня коварным и хитрым человеком, чтобы вы поняли меня... Я надеюсь, что вы теперь уже не можете сомневаться в моей искренности... Яхочу, Сергей Павлыч, чтобы мы расстались друзьями... чтобы вы по-прежнему притянули мне руку..

И Рудин приблизился к Волынцеву

- Извините меня, милостивый государь, - промолвил Волынцев, обернувшись и отступив шаг назад, - я готов отдать полную справедливость вашимнамерениям, все это прекрасно, положим, даже возвышенно, но мы людипростые, едим пряники неписаные, мы не в состоянии следить за полетомтаких великих умов, каков ваш... Что вам кажется искренним, нам кажетсянавязчивым и нескромным... Что для вас просто и ясно, для нас запутаннои темно... Вы хвастаетесь тем, что мы скрываем: где же нам понять вас!Извините меня: ни другом я вас считать не могу, ни руки я вам не подам... Это, может быть, мелко; да ведь я сам мелок

Рудин взял шляпу с окна

- Сергей Павлыч! - проговорил он печально, - прощайте; я обманулся всвоих ожиданиях. Посещение мое действительно довольно странно; но я надеялся, что вы (Волынцев сделал нетерпеливое движение)... Извините, ябольше говорить об этом не стану. Сообразив все, я вижу, точно: вы правыи иначе поступить не могли. Прощайте и позвольте по крайней мере ещераз, в последний раз, уверить вас в чистоте моих намерений... В вашейскромности я убежден..

- Это уже слишком! - воскликнул Волынцев и затрясся от гнева, - янисколько не напрашивался на ваше доверие, а потому рассчитывать на моюскромность вы не имеете никакого права!

Рудин хотел что-то сказать, но только руками развел, поклонился и вышел, а Волынцев бросился на диван и повернулся лицом к стене

- Можно войти к тебе? - послышался у двери голос Александры Павловны

Волынцев не тотчас отвечал и украдкой провел рукой по лицу

- Нет, Саша, - проговорил он слегка изменившимся голосом, - погодиеще немножко

Полчаса спустя Александра Павловна опять подошла к двери