Школьная библиотека

- Ах, как бы не подсмотрели нас! - твердила Маша. - Уж и тому дивиться надо, как мы из дому-то вышли. Как бы мамзель не проснулась..

Благо, недалеко... А уж они ждут-с, - прибавила она, увидев внезапностатную фигуру Рудина, картинно стоявшего на плотине, - только напрасноони этак на юру стоят - сошли бы в лощину

Наталья остановилась

- Подожди здесь, Маша, у сосен, - промолвила она и спустилась к пруду

Рудин подошел к ней и остановился в изумлении. Такого выражения онеще не замечал на ее лице. Брови ее были сдвинуты, губы сжаты, глазаглядели прямо и строго

- Дмитрий Николаич, - начала она, - нам время терять некогда. Я пришла на пять минут. Я должна сказать вам, что матушка все знает. ГосподинПандалевский подсмотрел нас третьего дня и рассказал ей о нашем свидании. Он всегда был шпионом у матушки. Она вчера позвала меня к себе

- Боже мой! - воскликнул Рудин, - это ужасно... Что же сказала вашаматушка?

- Она не сердилась на меня, не бранила меня, только попеняла мне замое легкомыслие

- Только?

- Да, и объявила мне, что она скорее согласится видеть меня мертвою,чем вашей женою

- Неужели она это сказала?

- Да; и еще прибавила, что вы сами нисколько не желаете жениться намне, что вы только так, от скуки, приволокнулись за мной и что она этогоот вас не ожидала; что, впрочем, она сама виновата: зачем позволила мнетак часто видеться с вами... что она надеется на мое благоразумие, что яее очень удивила... да уже я и не помню всего, что она говорила мне

Наталья произнесла все это каким-то ровным, почти беззвучным голосом

- А вы, Наталья Алексеевна, что вы ей ответили? - спросил Рудин

- Что я ей ответила? - повторила Наталья. - Что вы теперь намереныделать?

- Боже мой! Боже мой! - возразил Рудин, - это жестоко! Так скоро!.

такой внезапный удар!.. И ваша матушка пришла в такое негодование?

- Да... да, она слышать о вас не хочет

- Это ужасно! Стало быть, никакой надежды нет?

- Никакой

- За что мы так несчастливы! Гнусный этот Пандалевский!.. Вы меняспрашиваете, Наталья Алексеевна, что я намерен делать? У меня головакругом идет - я ничего сообразить не могу... Я чувствую только свое несчастие... удивляюсь, как вы можете сохранять хладнокровие!.

- Вы думаете, мне легко? - проговорила Наталья

Рудин начал ходить по плотине. Наталья не спускала с него глаз

- Ваша матушка вас не расспрашивала? - промолвил он наконец

- Она меня спросила, люблю ли я вас

- Ну... и вы?

Наталья помолчала

- Я не солгала

Рудин взял ее за руку

- Всегда, во всем благородна и великодушна! О, сердце девушки - эточистое золото! Но неужели ваша матушка так решительно объявила свою волюнасчет невозможности нашего брака?

- Да, решительно. Я уж вам сказала, она убеждена, что вы сами не думаете жениться на мне

- Стало быть, она считает меня за обманщика! Чем я заслужил это?

И Рудин схватил себя за голову

- Дмитрий Николаич! - промолвила Наталья, - мы тратим попусту время

Вспомните, я в последний раз вижусь с вами. Я пришла сюда не плакать, нежаловаться - вы видите, я не плачу, - я пришла за советом

- Да какой совет могу я дать вам, Наталья Алексеевна?

- Какой совет? Вы мужчина; я привыкла вам верить, я до конца буду верить вам. Скажите мне, какие ваши намерения?

- Мои намерения? Ваша матушка, вероятно, откажет мне от дому

- Может быть. Она уже вчера объявила мне, что должна будет раззнакомиться с вами... Но вы не отвечаете на мой вопрос

- На какой вопрос?

- Как вы думаете, что нам надобно теперь делать?

- Что нам делать? - возразил Рудин, - разумеется, покориться

- Покориться, - медленно повторила Наталья, и губы ее побледнели

- Покориться судьбе, - продолжал Рудин. - Что же делать! Я слишкомхорошо знаю, как это горько, тяжело, невыносимо; но посудите сами, Наталья Алексеевна, я беден... Правда, я могу работать; но если б я былдаже богатый человек, в состоянии ли вы перенести насильственное расторжение с вашим семейством, гнев вашей матери?.. Нет, Наталья Алексеевна;об этом и думать нечего. Видно, нам не суждено было жить вместе, и тосчастье, о котором я мечтал, не для меня!

Наталья вдруг закрыла лицо руками и заплакала. Рудин приблизился кней

- Наталья Алексеевна! милая Наталья! - заговорил он с жаром, - неплачьте, ради бога, не терзайте меня, утешьтесь..

Наталья подняла голову

- Вы мне говорите, чтобы я утешилась, - начала она, и глаза ее заблестели сквозь слезы, - я не о том плачу, о чем вы думаете... Мне не тобольно: мне больно то, что я в вас обманулась... Как! я прихожу к вам засоветом, и в какую минуту, и первое ваше слово: покориться... Покориться! Так вот как вы применяете на деле ваши толкования о свободе, ожертвах, которые..

Ее голос прервался

- Но, Наталья Алексеевна, - начал смущенный Рудин, - вспомните... яне отказываюсь от слов моих... только..

- Вы спрашивали меня, - продолжала она с новой силой, - что я ответила моей матери, когда она объявила мне, что скорее согласится на моюсмерть, чем на брак мой с вами: я ей ответила, что скорее умру, чем выйду за другого замуж... А вы говорите: покориться! Стало быть, она былаправа: вы точно, от нечего делать, от скуки, пошутили со мной..

- Клянусь вам, Наталья Алексеевна... уверяю вас... - твердил Рудин

Но она его не слушала

- Зачем же вы не остановили меня? зачем вы сами... Или вы не рассчитывали на препятствия? Мне стыдно говорить об этом... но ведь все уже