Школьная библиотека

- Ну, вы - другое дело! О вас и речи нет

- А что такое вам рассказывал Терлахов? - спросила Александра Павловна

- Да многое рассказывал: всего не упомнишь. Но самый лучший вот какойслучился с Рудиным анекдот. Беспрерывно развиваясь (эти господа все развиваются; другие, например, просто спят или едят, - а они находятся вмоменте развития спанья или еды; не так ли господин Басистов? - Басистовничего не ответил)... Итак, развиваясь постоянно, Рудин дошел путем философии до того умозаключения, что ему должно влюбиться. Начал он отыскивать предмет, достойный такого удивительного умозаключения. Фортунаему улыбнулась. Познакомился он с одной француженкой, прехорошенькой модисткой. Дело происходило в одном немецком городе, на Рейне, заметьте

Начал он ходить к ней, носить ей разные книги, говорить ей о природе иГегеле. Можете себе представить положение модистки? Она считала его заастронома. Однако, вы знаете, малый он из себя ничего; ну - иностранец,русский - понравился. Вот, наконец, назначает он свидание, и очень поэтическое свидание: в гондоле на реке. Француженка согласилась: приоделась получше и поехала с ним в гондоле. Так они катались часа два. Чемже, вы думаете, занимался он все это время? Гладил француженку по голове, задумчиво глядел в небо и несколько раз повторил, что чувствует кней отеческую нежность. Француженка вернулась домой взбешенная, и самапотом все рассказала Терлахову. Вот он какой господин!

И Пигасов засмеялся

- Вы старый циник!- заметила с досадой Александра Павловна, - а я более и более убеждаюсь в том, что про Рудина даже те, которые его бранят,ничего дурного сказать не могут

- Ничего дурного? Помилуйте! а его вечное житье на чужой счет, егозаймы... Михайло Михайлыч! ведь он и у вас, наверное, занимал?

- Послушайте, Африкан Семеныч!- начал Лежнев, и лицо его принялосерьезное выражение, - послушайте: вы знаете, и жена моя знает, что я впоследнее время особенного расположения к Рудину не чувствовал и дажечасто осуждал его. Со всем тем (Лежнев разлил шампанское по бокалам) вотчто я вам предлагаю: мы сейчас пили за здоровье дорогого нашего брата иего невесты; я предлагаю вам выпить теперь за здоровье Дмитрия Рудина!

Александра Павловна и Пигасов с изумлением посмотрели на Лежнева, аБасистов встрепенулся весь, покраснел от радости и глаза вытаращил

- Я знаю его хорошо, - продолжал Лежнев, - недостатки его мне хорошоизвестны. Они тем более выступают наружу, что сам он не мелкий человек

- Рудин - гениальная натура! - подхватил Басистов

- Гениальность в нем, пожалуй, есть, - возразил Лежнев, - а натура..

В том-то вся его беда, что натуры-то, собственно, в нем нет... Но не вэтом дело. Я хочу говорить о том, что в нем есть хорошего, редкого. Внем есть энтузиазм; а это, поверьте мне, флегматическому человеку, самоедрагоценное качество в наше время. Мы все стали невыносимо рассудительны, равнодушны и вялы; мы заснули, мы застыли, и спасибо тому, ктохоть на миг нас расшевелит и согреет! Пора! Помнишь, Саша, я раз говорилс тобой о нем и упрекал его в холодности. Я был и прав и неправ тогда

Холодность эта у него в крови - это не его вина, - а не в голове. Он неактер, как я называл его, не надувало, не плут; он живет на чужой счетне как прDыра, а как ребенок... Да, он действительно умрет где-нибудь внищете и в бедности; но неужели ж и за это пускать в него камнем? Он несделает сам ничего именно потому, что в нем натуры, крови нет; но ктовправе сказать, что он не принесет, не принес уже пользы? что его словане заронили много добрых семян в молодые души, которым природа не отказала, как ему, в силе деятельности, в умении исполнять собственные замыслы? Да я сам, я первый, все это испытал на себе... Саша знает, чембыл для меня в молодости Рудин. Я, помнится, также утверждал, что словаРудина не могут действовать на людей; но я говорил тогда о людях, подобных мне, в теперешние мои годы, о людях, уже поживших и поломанныхжизнью. Один фальшивый звук в речи - и вся ее гармония для нас исчезла;а в молодом человеке, к счастью, слух еще не так развит, не так избалован. Если сущность того, что он слышит, ему кажется прекрасной, что емуза дело до тона! Тон он сам в себе найдет

- Браво! браво!- воскликнул Басистов, - как это справедливо сказано!А что касается до влияния Рудина, клянусь вам, этот человек не толькоумел потрясти тебя, он с места тебя сдвигал, он не давал тебе останавливаться, он до основания переворачивал, зажигал тебя!

- Вы слышите? - продолжал Лежнев, обращаясь к Пигасову, - какого вамеще доказательства нужно? Вы нападаете на философию; говоря о ней, вы ненаходите довольно презрительных слов. Я сам ее не больно жалую и плохоее понимаю: но не от философии наши главные невзгоды! Философическиехитросплетения и бредни никогда не привьются к русскому: на это у негослишком много здравого смысла; но нельзя же допустить, чтобы под именемфилософии нападали на всякое честное стремление к истине и к сознанию

Несчастье Рудина состоит в том, что он России не знает, и это точнобольшое несчастье. Россия без каждого из нас обойтись может, но никто изнас без нее не может обойтись. Горе тому, кто это думает, двойное горетому, кто действительно без нее обходится! Космополитизм - чепуха, космополит - нуль, хуже нуля; вне народности ни художества, ни истины, нижизни, ничего нет. Без физиономии нет даже идеального лица; только пошлое лицо возможно без физиономии. Но опять-таки скажу, это не вина Рудина: это его судьба, судьба горькая и тяжелая, за которую мы-то уж винитьего не станем. Нас бы очень далеко повело, если бы мы хотели разобрать,отчего у нас являются Рудины. А за то, что в нем есть хорошего, будем жеему благодарны. Это легче, чем быть несправедливым к нему, а мы были кнему несправедливы. Наказывать его не наше дело, да и не нужно: он самсебя наказал гораздо жесточе, чем заслуживал... И дай бог, чтобы несчастье вытравило из него все дурное и оставило одно прекрасное в нем!Пью за здоровье Рудина! Пью за здоровье товарища моих лучших годов, пьюза молодость, за ее надежды, за ее стремления, за ее доверчивость ичестность, за все то, от чего и в двадцать лет бились наши сердца, илучше чего мы все-таки ничего не узнали и не узнаем в жизни... Пью затебя, золотое время, пью за здоровье Рудина!

Все чокнулись с Лежневым. Басистов сгоряча чуть не разбил своего стакана и осушил его разом, а Александра Павловна пожала Лежневу руку

- Я, Михайло Михайлыч, и не подозревал, что вы так красноречивы, заметил Пигасов, - хоть бы самому господину Рудину подстать; даже меняпроняло

- Я вовсе не красноречив, - возразил Лежнев не без досады, - а вас, ядумаю, пронять мудрено. Впрочем, довольно о Рудине; давайте говорить очем-нибудь другом... Что... как бишь его?.. Пандалевский все у Дарьи Михайловны живет? - прибавил он, обратясь к Басистову

- Как же, все у ней! Она выхлопотала ему очень выгодное место

Лежнев усмехнулся

- Вот этот не умрет в нищете, за это можно поручиться

Ужин кончился. Гости разошлись. Оставшись наедине с своим мужем,Александра Павловна с улыбкой посмотрела ему в лицо

- Как ты хорош был сегодня, Миша! - промолвила она, лаская его рукоюпо лбу, - как ты умно и благородно говорил! Но сознайся, что ты немногоувлекся в пользу Рудина, как прежде увлекался против него.

- Лежачего не бьют... а я тогда боялся, как бы он тебе голову невскружил

- Нет, - простодушно возразила Александра Павловна, - он мне казалсявсегда слишком ученым, я боялась его и не знала, что говорить в его присутствии. А ведь Пигасов довольно зло подсмеялся над ним сегодня, сознайся?

- Пигасов? - проговорил Лежнев. - Я оттого именно и заступился такгорячо за Рудина, что Пигасов был тут. Он смеет называть Рудина лизоблюдом! А по-моему, его роль, роль Пигасова, во сто раз хуже. Имеет независимое состояние, надо всем издевается, а уж как льнет к знатным да к богатым! Знаешь ли, что этот Пигасов, который с таким озлоблением все ивсех ругает, и на философию нападает, и на женщин, - знаешь ли ты, чтоон, когда служил, брал взятки, и как еще! А! Вот то-то вот и есть!

- Неужели? - воскликнула Александра Павловна. - Этого я никак не ожидала!.. Послушай, Миша, - прибавила она, помолчав немного, - что я хочу