Школьная библиотека

Ты не был знаком с ароматом

Кругом расцветавших цветов.

Жестокий и мрачный анатом,

Ты жаждал разъятья основ.



Поняв убедительность муки,

Ее затаил ты в крови,

Любя иск

Стаи птиц. Дороги лента.

Повалившийся плетень.

С отуманенного неба

Грустно смотрит тусклый день,



Ряд берез, и вид унылый

Придорожного столба.

Как под гнетом тяжкой скорби,

Покачнулася изба.



Полусвет и полусумрак,-

И невольно рвешься вдаль,

И невольно давит душу

Бесконечная печаль.

Если можешь, пойми. Если хочешь, возьми.

Ты один мне понравился между людьми.

До тебя я была холодна и бледна.

Я — с глубокого, тихого, темного дна.



Нет, помедли. Сейчас загорится

Мерю степь единой мерою,

Бегом быстрого коня.

Прах взмету, как тучу серую.

Где мой враг? Лови меня.



Степь - моя. И если встретится

Скифу житель чуждых стран,

Кровью грудь его

Сонет



Суровый призрак, демон, дух всесильный,

Владыка всех пространств и всех времен,

Нет дня; чтоб жатвы ты не снял обильной,

Нет битвы, где бы ты не брал знамен.



Ты шлешь очам бессонным сон могильный,

Несчастному, кто к пыткам присужден,

Как вольный ветер, шепчешь в келье пыльной

И свет даришь тому, кто тьмой стеснен.



Ты всем несешь свой дар успокоенья,

И даже тем, кто суетной душой

Исполнен дерзновенного сомнен

Я не могу понять, как можно ненавидеть

Остывшего к тебе, обидчика, врага.

Я радости не знал — сознательно обидеть,

Свобода ясности мне вечно дорога.



Я всех люблю равно любовью

Мы можем идти по широким равнинам,

Идти, не встречаясь в пути никогда.

И каждый пребудет, один, властелином,—

Пока не взойдет роковая звезда.



Мы можем бросать беспокойные тен

Тебя я хочу, мое счастье,

Моя неземная краса!

Ты - солнце во мраке ненастья,

Ты - жгучему сердцу роса!



Любовью к тебе окрыленный,

Я брошусь на битву с судьбой.

Как колос, грозой опаленный,

Склонюсь я во прах пред тобой.



За сладкий восторг упоенья

Я жизнью своей заплачу!

Хотя бы ценой преступленья -

Тебя я хочу!

Когда художник пережил мечту,

В его душе слагаются картины,

И за чертой он создает черту.



Исчерпав жизнь свою до половины,

Поэт, скорбя о том, чего уж нет,

Невольно пишет стройные терцины.



В них чувствуешь непогасимый свет

Страстей перекипевших и отживших,

В них слышен ровный шаг прошедших лет.



Виденья дней, как будто бы не бывших,

Встают, как сказка, в зеркале мечты,

И слышен гул приливов отступивших.



А

«Фея»,— шепнули сирени,

«Фея»,— призыв был стрижа,

«Фея»,— шепнули сквозь тени

Ландыши, очи смежа.



«Фея»,— сквозя изумрудно,

&n