Бальмонту

БАЛЬМОНТУ



1



В золотистой дали

облака, как рубины,—

облака, как рубины, прошли,

как тяжелые, красные льдины.



Но зеркальную гладь

пелена из туманов закрыла,

и душа неземную печать

тех огней — сохранила.



И, закрытые тьмой,

горизонтов сомкнулись объятья.

Ты сказал: "Океан голубой

еще с нами, о братья!"



Не бояся луны,

прожигавшей туманные сети,

улыбались — священной весны

все задумчиво грустные дети.



Древний хаос, как встарь,

в душу крался смятеньем неясным.

И луна, как фонарь,

озаряла нас отсветом красным.



Но ты руку воздел к небесам

и тонул в ликовании мира.

И заластился к нам

голубеющий бархат эфира.




2



Огонечки небесных свечей

снова борются с горестным мраком.

И ручей

чуть сверкает серебряным знаком.



О поэт — говори

о неслышном полете столетий.

Голубые восторги твои

ловят дети.



Говори о безумье миров,

завертевшихся в танцах,

о смеющейся грусти век2,

о пьянящих багрянцах.



Говори

о полете столетий.

Голубые восторги твои

чутко слышат притихшие дети.



Говори...



3



Поэт,— ты не понят людьми.

В глазах не сияет беспечность.

Глаза к небесам подними:

с тобой бирюзовая Вечность.



С тобой, над тобою она,

ласкает, целует беззвучно.

Омыта лазурью, весна

над ухом звенит однозвучно,

С тобой, над тобою она.

Ласкает, целует беззвучно.



Хоть те же всё люди кругом,

ты — вечный, свободный, могучий.

О, смейся и плачь: в голубом,

как бисер, рассыпаны тучи.



Закат догорел полосой,

огонь там для сердца не нужен:

там матовой, узкой каймой

протянута нитка жемчужин.

Там матовой, узкой каймой

протянута нитка жемчужин.





Возможно заинтересуют книги: