Школьная библиотека

Холодок щекочет темя,

И нельзя признаться вдруг,-

И меня срезает время,

Как скосило твой каблук.



Жизнь себя перемогает,

Понемногу тает звук,

Всё чего-то не хватает,

Чт

Что поют часы-кузнечик.

Лихорадка шелестит,

И шуршит сухая печка,—

Это красный шелк горит.



Что зубами мыши точат

Жизни тоненькое дно,—

Это ласточка и дочка

Отвязала мо

Эта ночь непоправима,

А у нас еще светло.

У ворот Иерусалима

Солнце черное взошло.



Солнце желтое страшнее -

Баю-баюшки-баю -

В светлом храме иудеи

хоронили мать мою.

Это какая улица?

Улица Мандельштама.

Что за фамилия чертова -

Как ее ни вывертывай,

Криво звучит, а не прямо.



Мало в нем было линейного,

Нрава он был не лилейного,

И п

Я вздрагиваю от холода,-

Мне хочется онеметь!

А в небе танцует золото,

Приказывает мне петь.



Томись, музыкант встревоженный,

Люби, вспоминай и плачь,

И, с тусклой планеты

Я вижу каменное небо

Над тусклой паутиной вод.

В тисках постылого Эреба

Душа томительно живет.



Я понимаю этот ужас

И постигаю эту связь:

И небо падает, не рушась,

И мо

Я к губам
подношу эту зелень -

Эту клейкую клятву листов,

Эту клятвопреступную землю:

Мать подснежников, кленов, дубков.



Погляди, как я крепну и слепну,

Подчиняясь смиренны

Я наравне с другими

Хочу тебе служить,

От ревности сухими

Губами ворожить.

Не утоляет слово

Мне пересохших уст,

И без тебя мне снова

Дремучий воздух пуст.



Я больше

Я не слыхал рассказов Оссиана,

Не пробовал старинного вина;

Зачем же мне мерещится поляна,

Шотландии кровавая луна?



И перекличка ворона и арфы

Мне чудится в зловещей тишине,

Я не увижу знаменитой «Федры»,

В старинном многоярусном театре,

С прокопченной высокой галереи,

При свете оплывающих свечей.

И, равнодушнен к суете актеров,

Сбирающих рукоплесканий