Школьная библиотека

ПОЭТЫ



Я хотел бы ходить

по дорогам времен,

как по нашей стране

из района в район.



Я хотел бы ходить

и в дожди и в снег,

как из города в город —

из века в век.



Петербургская стынь,

петербургская стынь.

Над замерзшей Невою

горбаты мосты.



Пушкин полднем белесым

на санках — туда,

где поземка метет

и вокруг ни следа.



К Черной речке

вплотную придвинулся лес.

Я б не выдержал,

кинулся наперерез.



Я кричал бы,

повиснув на морде коня:

«Ради бога,

послушайте, Пушкин, меня!



Поверните назад,

поверните назад!

Распахните в века

голубые глаза!



Честь поэта?


Она перед нами чиста,

словно утренняя

звезда».



Петербург.

Над замерзшей Невою мосты.

Я простился бы с ним

в ту январскую стынь.



Я пошел и туда бы

с котомкой — пешком,

где латынь

разговорным была языком.



Я бы в Риме

по пыльным ходил площадям,

чтоб с беспечным Овидием

встретиться там.



Я сказал бы ему:

«Сторонитесь двора!

Не к добру парусами

играют ветра.



Император жесток.

На чужбине суровой


вы окончите жизнь

под неласковым кровом».



Я покинул бы скоро

истории дали,

не успев износить

даже пары сандалий.



Я вернулся бы снова

в двадцатый наш век,

где капель,

где последний рыхлеющий снег.



Чтобы где-то

в апрельскую синюю мглу

за подснежники

мелочь платить на углу.



Если б как-то узнать

в те минуты я мог,

что вот-вот Маяковский

нажмет на курок,



я б ворвался к нему

телефонным звонком,

хоть с поэтом

я лично и не был знаком.



Я и в завтрашний век

заглянуть бы хотел,

оторвавшись на срок

от сегодняшних дел.



Там я так бы заканчивал

каждую речь:

«Уж хоть вы-то учитесь

поэтов беречь!»