Школьная библиотека

своих было далеко плыть; смотрим: лодка и знакомый в ней гребец сидит,словно поджидает кого."Здравствуй, Алеша, бог в помочь тебе! Что? аль напристани запоздал, суда свои поспешаешь? Довези-ка, добрый человек, вотменя, с хозяюшкой, к своим в наше место; лодку свою я отпустил, а вплавьпойти не умею". - "Садись, - сказал Алеша, а у меня вся душа изныла, какзаслышала я голос его. - Садись и с хозяюшкой; ветер для всех, а в моемтерему и для вас будет место". Сели; ночь была темная, звезды попряталась,ветер завыл, встала волна, а от берега мы с версту отъехали.....

болезненным голосом, хмуря брови свои и невольно отводя глаза от Ордынова.Беда идет - не стучит в ворота, как вор подползет! Я и ей чуть ножаономнясь в грудь не всадил... - промолвил он, кивнув головой на Катерину. Болен я, припадок находит, ну, и довольно с тебя! Садись - будешь гость!.

Ордынов все еще пристально смотрел на него.

- Садись же, садись! - крикнул старик в нетерпении, - садись, коли ейэто любо! Ишь вы, побратались, единоутробные! Слюбились, словно любовники!

Ордынов сел.

- Видишь, сестрица какая, - продолжал старик, засмеявшись и показавдва ряда своих белых, целых до единого зубов.....

припадок болезни. Вино ж было крепкое, так что с одной выпитой чарки всеболее и более мутились глаза Ордынова. Лихорадочно воспаленная кровь его немогла долее выдержать: она заливала его сердце, мутила и путала разум

Беспокойство его росло все сильнее и сильнее. Он налил и отхлебнул еще, самне зная, что делает, чем помочь возраставшему волнению своему, и кровь ещебыстрее полетела по его жилам. Он был как в бреду и едва мог следить,напрягая все внимание, за тем, что происходило между странных хозяев его.

Старик звонко стукнул серебряной чаркой об стол.....

запутавшись в сердцах на то, что самая благородная фраза завязла и лопнуладаром, и с громом подвинул стул на самую средину комнаты.

- Я вам не мешаю, Ярослав Ильич, я хотел... на две минуты.

- Помилуйте! возможно ли вам мне помешать-с... Василий Михайлович! Но- позвольте чайку-с! Эй! служба!.. Я уверен, что и вы не откажетесь ещеодну чашечку!

Мурин кивнул головою, дав знать таким образом, что совсем неоткажется.

Ярослав Ильич закричал на вошедшую службу и наистрожайшим образомпотребовал еще три стакана, затем сел возле Ордынова.....

вылечил, я и средствие знаю... Право бы, погостили, сударь, ей-богу, вотвеликое слово, у нас погостили бы!..

- В самом деле, нет ли какого средства? - заметил Ярослав Ильич... даи не докончил.

Ордынов сделал напраслину, с диким изумлением оглядев незадолго дотого с ног до головы Ярослава Ильича. Это был, конечно, честнейший иблагороднейший человек, но он теперь понял все, и, признаться, положениеего было весьма затруднительно! Ему хотелось, что называется, лопнуть сосмеха! Будь он один на один вместе с Ордыновым, - два такие друга! конечно, Ярослав Ильич не вытерпел бы и неумеренно предался порывувеселости.....

роняя безмолвные слезы, шептал про себя: "Катерина! голубица мояненаглядная! Сестрица моя одинокая!.."

Какая-то безобразная мысль стала все более и более мучить его. Всесильнее и сильнее преследовала она его и с каждым днем воплощалась передним в вероятность, в действительность. Ему казалось, - и он наконец самповерил во все, - ему казалось, что невредим был рассудок Катерины, но чтоМурин был по-своему прав, назвав ее слабым сердцем. Ему казалось, чтокакая-то тайна связывала ее с стариком, но что Катерина, не сознавпреступления, как голубица чистая, перешла в его власть.....