Книга "Лолита". Страница 13
предстоящий пикник. Я вполне отдавал себе отчет в том, чтомамаша Гейз ненавидит мою голубку за ее увлечение мной. Язамышлял так провести день на озере, чтобы ублажить и мамашу
Решил, что буду разговаривать только с ней, но в благоприятнуюминуту скажу, что оставил часики или темные очки вон там вперелеске - и немедленно углублюсь в чащу с моей нимфеткой. Тугявь стушевалась, и поход за очками на Очковом озере превратилсяв тихую маленькую оргию со странно опытной, веселенькой ипокладистой Лолитой, ведущей себя так, как мой разум знал, чтоона отнюдь не могла бы себя вести в действительности. На заре япроглотил снотворную пилюлю и увидел сон, оказавшийся не столькопродолжением, сколько пародией моего мечтания. Я увидел смногозначительной ясностью озеро, которого я никогда еще непосещал: оно было подернуто пеленой изумрудного льда, в которомэскимос с выщербленным оспой лицом тщетно старался киркойсделать прорубь, хотя по щебеночным его берегам цвели импортныеолеандры и мимозы. Не сомневаюсь, что доктор Биянка Шварцманвознаградила бы меня целым мешком австрийских шиллингов, ежелибы я прибавил этот либидосон к ее либидосье. К сожалению,остальная его часть была откровенно эклектической. Гейзиха иГейзочка ехали верхом вокруг озера, и я тоже ехал, прилежноподскакивая раскорякой, хотя между ногами вместо лошади былвсего лишь упругий воздух - небольшое упущение, плодрассеянности режиссера сна.
Суббота. Сердце у меня все еще колотится. Я все еще извиваюсьи тихонько мычу от вспоминаемой неловкости.
Вид со спины. Полоска золотистой кожи между белой майкой ибелыми трусиками. Перегнувшись через подоконник, она обрываетмашинально листья с тополя, доходящего до окна, увлеченнаястремительной беседой с мальчиком, разносящим газеты (кажется,Кеннет Найт), который стоит внизу, только что пустив свернутый"Рамздэль Джорнал ' звучным, точно рассчитанным швырком наступень нашего крыльца. Я начал к ней подкрадываться"искалеченной караморой", как выражаются пантомимисты. Моиконечности были выгнутыми поверхностями, между которыми скорее, чем на которых - я медленно подползал, пользуяськаким-то нейтральным средством передвижения: Подбитый паукГумберт. Мне потребовалось Бог знает сколько времени, чтобыдобраться до нее. Я ее видел как бы через суживающийся конецподзорной трубы и к ее тугому задку приближался, как паралитик сбескостными, вывороченными членами, движимый ужасным напряжениемволи. Наконец я оказался как раз позади нее; но тут мне явиласьнесчастная мысль - выказать мнимое озорство - тряхнуть ее зашиворот, что ли, - дабы скрыть свою настоящую игру, и она краткои визгливо сказала: "Отстаньте!" (что было прегрубо), - и, жуткоосклабясь, Гумберт Смиренный отступил, меж тем как дряннаядевчонка продолжала верещать, склоняясь над улицей.
Но теперь послушайте, что произошло потом. После завтрака яполулежал в низком садовом кресле, пытаясь читать. Вдруг двеловкие ладошки легли мне на глаза: это она подкралась сзади, какбы повторяя, в порядке балетных сцен, мой утренний маневр. Еепальцы, старавшиеся загородить солнце, просвечивали кармином, иона судорожно хохотала и дергалась так и сяк, пока я закидывалру3 то в сторону, то назад, не выходя при этом из лежачегоположения. Я проезжал рукой по ее быстрым и как быпохохатывающим ногам, и книга соскользнула с меня, как санки, имистрис Гейз, прогуливаясь, подошла и снисходительно сказала: "Авы просто шлепните ее хорошенько, если она вам мешает в вашихразмышлениях. Как я люблю этот сад", продолжала она безвосклицательного знака. "А это солнце, разве это не рай(вопросительный знак тоже отсутствует)". И со вздохомпритворного блаженства несносная дама опустилась на траву изагляделась на небо, опираясь на распяленные за спиной руки, ивдруг старый серый теннисный мяч прыгнул через нее, и из домадонесся несколько надменный голос Лолиты: "Pardonne, maman. Я нев тебя метила". Разумеется, нет, моя жаркая, шелковистаяпрелесть!
12
На этом кончались записи в дневнике.
Из них следует, что, несмотря на всю изобретательностьдьявола, схема была ежедневно та же: он начинал с того, чтособлазнял меня, а затем перечил мне, оставляя меня с тупой больюв самом корне моего состава. Я знал точно, что я хотел сделать икак это сделать, не нарушая чистоты маленькой девочки. В концеконцов у меня уже был некоторый опыт за долгие годы обращения ссобственной манией. Мне случалось вприглядку обладатьиспещренными светотенью нимфетками в публичных парках; случалосьпротискиваться с осмотрительностью гнусного сластолюбца в тоттеснейший теплейший конец городского автобуса, где повисала наремнях орава школьниц. Но теперь, в продолжение почти трехнедель, всем моим жалким ухищрениям чинились препятствия
Виновницей этих препон бывала обычно Гейзиха (которая, даотметит читатель, скорее опасалась, как бы Лолита не получилаудовольствия от общения со мной, чем того, чтобы я насладилсяЛолитой). Дикая страсть, которая разрослась во мне к этойнимфетке - к первой в жизни нимфетке, до которой я, наконец, могдоскрестись неуклюжими, ноющими, робкими когтями - меня бынесомненно загнала опять в санаторию, кабы дьявол не смекнул,что ему надобно мне дать небольшое удовлетворение, ежели онжелает, чтобы я ему еще послужил игралищем.
Читатель также заметил и другое: занятный мираж озера. Былобы логично со стороны мистера Мак-Фатума (как хочу наречь моегодьявола) приготовить мне небольшой гостинец на обетованномбережку, в предусмотренном сосняке. На самом-то деле в затееГейзихи крылся подвох: она не предупредила меня, что РозочкаГамильтон (прехорошенькая смуглянка) тоже поедет на пикник и чтонимфетки будут шептаться в сторонке, и играть в сторонке, ивеселиться совершенно отдельно от нас - между тем как мистрисГейз и ее красавец жилец будут чинно беседовать в полураздетомвиде вдали от любопытных глаз. Глаза все же подсматривали иязыки болтали.
Что за диковинная штука - жизнь! Мы норовим восстановитьпротив себя как раз те силы рока, которые мы хотели бызадобрить. Перед моим приездом моя хозяйка предполагала позватьстарую деву, по имени Фален (ее мать когда-то служила у Гейзихив семье кухаркой), чтобы та поселилась с Лолитой и мной, междутем как сама хозяйка, конторщица по натуре, нашла бы себе службув большом городе. Она представила себе все устройство оченьясно: въезжает сутулый, в очках, герр Гумберт со своимисреднеевропейскими сундуками и принимается обрастать пылью вдебрях дома, заслонившись грудой ветхих книг; никем не любимаянеказистая дочка находится под строгим присмотром мисс Фален,которая однажды, в 1944 году, уже имела Ло под своим канючимкрылом (Ло вспоминала то лето с дрожью возмущения), а мистрисГейз служит в элегантной фирме. Но довольно незамысловатоепроисшествие помешало выполнению плана: мисс Фален сломала себебедро в Саванне (Джоржия) в самый день моего прибытия вРамздэль
13
Воскресный день, после уже описанной субботы, выдался стольже погожий, как предсказывало метеорологическое бюро. Выставивна стул, стоявший за дверью, поднос с остатками моего утреннегозавтрака (его полагалось моей доброй квартирохозяйке убрать,когда ей будет удобно), я подкрался к балюстраде площадки всвоих потрепаных ночных туфлях (единственное, что есть у меняпотрепанного), прислушался и выяснил следующее.
Был опять скандал. Мистрис Гамильтон сообщила по телефону,что у ее дочки "температура". Мистрис Гейз сообщила своей дочке,что, значит, пикник придется отложить. Пылкая маленькая Гейзсообщила большой холодной Гейзихе, что если так, то она непоедет с нею в церковь. Мать сказала: "Отлично" - и уехала одна.
На площадку я вышел сразу после бритья, с мылом в ушах, всееще в белой пижаме с васильковым (не лиловым) узором на спине. Янемедленно стер мыльную пену, надушил волосы на голове и подмышками, надел фиолетовый шелковый халат и, нервно напевая себепод нос, отправился вниз в поисках Лолиты.
Хочу, чтобы мои ученые читатели приняли участие в сцене,которую собираюсь снова разыграть; хочу, чтобы они рассмотреликаждую деталь и сами убедились в том, какой осторожностью, какимцеломудрием пропитан весь этот мускатно-сладкий эпизод - если кнему отнестись с "беспристрастной симпатией", как выразился вчастной беседе со мной мой адвокат. Итак, начнем. Передо мной нелегкая задача.
Главное действующее лицо: Гумберт Мурлыка. Время действия:воскресное утро в июне. Место: залиты солнцем гостиная
Реквизит: старая полосатая тахта, иллюстрированные журналы,
