Школьная библиотека

9

Панель скользнула, поднялась под прямым углом и качнуласьобратно. Он разогнулся, тяжело дыша, а его товарищ, поддерживаяего и тоже качаясь, повторял: "Гюнтер, Гюнтер, попробуй жеидти". Гюнтер выпрямился совсем, и после этой короткой, уже непервой остановки, они оба пошли дальше по ночной пустыннойулице, которая то плавно поднималась к звездам, то уходилавниз. Гюнтер, крепкий и крупный, выпил больше товарища: тот, поимени Курт, поддерживал спутника, как мог, хотя пиво громовымдактилем звучало в голове. "Где дру... где дру...-- тоскливосилился спросить Гюнтер.-- Где дру... гие?" Еще так недавно онивсе сидели вокруг дубового стола, празднуя пятую годовщинуокончания школы, хорошо так пели и с густым звоном чокались,человек тридцать, пожалуй, и все счастливые, трезвые, весь годпрекрасно работавшие, а теперь, как только стали расходиться подомам, так сразу-- тошнота, и темнота, и безнадежно валкаяпанель. "Другие там",-- сказал Курт с широким жестом, которыйнеприятно призвал к жизни ближайшую стену: она наклонилась имедленно выпрямилась опять. "Разъехались, разошлись",-- грустнопояснил Курт. "А впереди нас Карл",-- медленно и отчетливопроизнес Гюнтер, и упругим пивным ветром обоих качнуло всторону: они остановились, отступили на шаг и опять пошлидальше. "Я тебе говорю, что там Карл",-- обиженно повторилГюнтер. И действительно, на краю панели сидел с опущеннойголовой человек. Они не рассчитали шага, и их пронесло мимо

Когда же им удалось подойти, то человек зачмокал губами имедленно повернулся к ним. Да, это был Карл, но какой Карл,-лицо без выражения, большие, опустевшие глаза. "Я простоотдыхаю,-- тусклым голосом сказал он.-- Сейчас будупродолжать". Вдруг по пустынному асфальту медленно прокатилтаксомотор с поднятым флажком. "Остановите его,-- сказалКарл.-- Пускай он меня отвезет". Автомобиль подъехал. Гюнтервалился на Карла, стараясь ему помочь подняться, Курт тянулчью-то ногу в сером гетре. Шофер все это поощрял добродушнымисловами, потом слез и тоже стал помогать. Вяло барахтавшеесятело было втиснуто в пройму дверцы, и автомобиль сразу отъехал

"А нам близко",-- сказал Курт. Стоявший с ним рядом вздохнул, иКурт, посмотрев на него, увидел, что это Карл, а увезли-то,значит, Гюнтера. "Я помогу тебе,-- сказал он виновато.-Пойдем". Карл, глядя перед собой пустыми. детскими глазами,склонился к нему, и оба двинулись, стали переходить на тусторону по волнующемуся асфальту. "А вот еще",-- сказал Курт

На панели, у решетки палисадника лежал согнувшись толстыйчеловек без шляпы. "Это, вероятно, Пульвермахер,-- пробормоталКурт. -- Ты знаешь, он очень за эти годы изменился". "Это неПульвермахер,-- ответил Карл, садясь на панель рядом.-Пульвермахер лысый". "Все равно,-- сказал Курт.-- Его тоже надоотвезти". Они попытались приподнять человека за плечи ипотеряли равновесие. "Не сломай решетку", -- предупредил Карл

"Надо отвезти,-- повторил Курт.-- Это, может быть, братПульвермахера. Он тоже там был".

Человек, по-видимому, спал и спал крепко. Он был в черномпальто с бархатными полосками на отворотах. Полное лицо стяжелым подбородком и выпуклыми веками лоснилось при светеуличного фонаря. "Подождем таксомотора",-- сказал Курт ипоследовал примеру Карла, который присел на край панели. "Этаночь кончится",-- уверенно сказал он и добавил, взглянув нанебо; "Как они крушатся". "Звезды",-- объяснил Карл, и обанекоторое время неподвижно глядели ввысь, где в чудеснойбледно-сизой бездне дугообразно текли звезды. "Пульвермахертоже смотрит",-- после молчания сказал Курт. "Нет, спит",-возразил Карл, взглянув на полное, неподвижное лицо. "Спит",-согласился Курт.

Скользнул по асфальту свет, и тот же добродушныйтаксомотор, отвезший Гюнтера куда-то, мягко пристал к панели

"Еще один? -- засмеялся шофер.-- Можно было и сразу". "Кудаже?"-- сонно спросил Карл у Курта. "Какой-нибудь адрес... вкармане",-- туманно ответил тот. Пошатываясь и непроизвольнокивая, они нагнулись над неподвижным человеком, и то, чтопальто его было расстегнуто, облегчило им дальнейшие изыскания

"Бархатный жилет,-- сказал Курт.-- Бедняга, бедняга..." Впервом же кармане они нашли сложенную вдвое открытку, котораярасползлась у них в руках, и одна половинка с адресомполучателя выскользнула и бесследно пропала. На оставшейсяполовинке нашелся, однако, еще другой адрес, написанный поперекоткрытки и жирно подчеркнутый. На обороте была всего однаровная строчка, слева прерванная, но, даже, если б и удалосьприставить отвалившуюся и потерянную половинку, то вряд лисмысл этой строчки стал бы яснее. "Бак берепом",-- прочел Куртпо системе "реникса", что было простительно. Адрес, найденныйна открытке, был сказан шоферу, и затем пришлось втаскиватьбезжизненное, тяжелое тело в автомобиль, и опять шофер пришелна помощь. На дверце, при свете фонаря, мелькнули крупныешахматные квадраты,-- гербовые цвета таксомоторов. Наконец,плотно наполненный автомобиль двинулся.

Карл по дороге уснул. Тело его, и тело неизвестного, итело Курта, сидевшего на полу, приходили в мягкие, безвольныесоприкосновения при каждом повороте, и затем Курт оказался насидении, а Карл и большая часть неизвестного на полу. Когдаавтомобиль остановился, и шофер открыл дверцу, то не мог первоевремя разобрать, сколько людей в автомобиле. Карл проснулсясразу, но человек без шляпы был по-прежнему неподвижен

"Интересно, что вы теперь будете делать с вашим другом",-сказал шофер. "Его, вероятно, ждут",-- сказал Курт. Шофер,полагая, что свое дело он выполнил и достаточно за ночь поносилвсяких тяжестей, поднял флажок и объявил сумму. "Я заплачу",-сказал Карл. "Нет, я,-- сказал Курт.-- Я его первый нашел"

Этот довод Карла убедил. С трудом опорожненный автомобильотъехал. Трое людей остались на панели: один из них лежал,приставленный затылком к каменной ступени.

Пошатываясь и вздыхая, Курт и Карл стали посреди мостовойи затем, обратившись к единственному освещенному в доме окну,хрипло крикнули, и тотчас, с неожиданной отзывчивостью, жалюзи,прорезанное светом, дрогнуло и взвилось. Из окна выглянуламолодая дама. Не зная, как начать, Курт ухмыльнулся, потом,собравшись с силами, бодро и громко сказал: "Сударыня, мыпривезли Пульвермахера". Дама ничего не ответила, и жалюзи стреском опустилось. Было видно, однако, что она осталась уокна. "Мы его нашли на улице",-- неуверенно сказал Карл,обращаясь к окну. Жалюзи опять поднялось. "Бархатный жилет",-счел нужным пояснить Курт. Окно опустело, но через минутутемнота за парадной дверью распалась, сквозь стекло появиласьосвещенная лестница, Мраморная до первой площадки, и, не успелаэта новорожденная лестница полностью окаменеть, как уже наступенях появились быстрые женские ноги. Ключ заиграл в замке,дверь открылась. На панели, спиной к ступеням, лежал полныйчеловек в черном.

Между тем, лестница продолжала рожать людей... Появилсягосподин в ночных туфлях, в черных штанах и крахмальной рубашкебез воротничка, за ним коренастая бледная горничная в шлепанцахна босу ногу. Все наклонились над Лужиным, и виноватоулыбавшиеся, совершенно пьяные незнакомцы что-то объясняли, иодин из них все совал, как визитную карточку, половинкупочтовой открытки. Лужина впятером понесли вверх по лестнице, иего невеста, поддерживавшая тяжелую, драгоценную голову,ахнула, когда внезапно свет на лестнице потух. В темноте всекачнулось куда-то, был стук, и шаркание, и пыхтение, кто-тооступился и помянул по-немецки Бога, и, когда свет зажегсяопять, один из незнакомцев сидел на ступеньке, другой былпридавлен телом Лужина, а повыше, на площадке, стояла мать вярко расшитом капоте и, выпучив блестящие глаза, смотрела набездыханное тело, которое, кряхтя и приговаривая, подпирал еемуж, на большую страшную голову, которая лежала на плече удочери. Лужина внесли в гостиную. Молодые незнакомцы щелкаликаблуками, пытаясь кому-то представиться, и шарахались отстоликов, уставленных фарфором. Их видели сразу во всехкомнатах. Они, вероятно, хотели уйти и не могли дорваться допередней. Находили их на всех диванах, и в ванной комнате, и насундуке в коридоре, и не было возможности от них отделаться

Число их было неизвестно,-- колеблющееся, туманное число. Ачерез некоторое время они исчезли, и горничная сказала, чтодвоих выпустила, и что остальные, должно быть, еще где-нибудьваляются, и что пьянство губит мужчин, и что жених ее сестрытоже пьет.

"Поздравляю, налимонился,-- сказала хозяйка дома, глядя наЛужина, который, полураздетый и прикрытый пледом, лежал, какмертвый, на кушетке в гостиной.-- Поздравляю. До положенияриз". И странное дело: то, что Лужин напился до положения риз,понравилось ей, возбудило в ней по отношению к Лужину теплое