Школьная библиотека

переводчика и, несмотря на свою кривую ногу, только что дотронулся достремени, как быстро и легко перенес свое тело на высокое седло и, оправившашку, ощупав привычным движением пистолет, с тем особенным гордым,воинственным видом, с которым сидит горец на лошади, поехал прочь от домаИвана Матвеевича. Ханефи и Элдар также сели на лошадей и, дружелюбнопростившись с хозяевами и офицерами, поехали рысью за своим мюр-шидом.

Как всегда, начались толки об уехавшем.

- Молодчина!

- Ведь как волк бросился на Арслан-Хана, совсем лицо другое стало.....

семье. Кроме того, в Нухе, магометанском городе, была мечеть, где он болееудобно мог исполнять требуемые магометанским законом молитвы. Воронцовнаписал об этом в Петербург, а между тем все-таки разрешил Хаджи-Муратупереехать в Нуху.

Для Воронцова, для петербургских властей, так же как и для большинстварусских людей, знавших историю Хаджи-Мурата, история эта представлялась илисчастливым оборотом в кавказской войне, или просто интересным случаем; дляХаджи-Мурата же это был, особенно в последнее время, страшный поворот в егожизни.....

заунывным напевом, присоединился бодрый голос веселого Хан-Магомы, которыйпри самом конце песни громко закричал: "Ля илляха иль алла" - и пронзительнозавизжал. Потом все затихло, и опять слышалось только соловьиное чмоканье исвист из сада и равномерное шипение и изредка свистение быстро скользящегопо камням железа из-за двери.

Хаджи-Мурат так задумался, что не заметил, как нагнул кувшин, и водалилась из него. Он покачал на себя головой и вошел в свою комнату.

Совершив утренний намаз, Хаджи-Мурат осмотрел свое оружие и сел на своюпостель.....

черной стриженой бородкой и подстриженными усами, с одним открытым, другимполузакрытым глазом, с разрубленным и недорубленным бритым черепом, сокровавленным запекшейся черной кровью носом. Шея была замотанаокровавленным полотенцем. Несмотря на все раны головы, в складе посиневшихгуб было детское доброе выражение.

Марья Дмитриевна посмотрела и, ничего не сказав, повернулась и быстрымишагами ушла в дом.

Бутлер не мог отвести глаз от страшной головы. Это была голова тогосамого Хаджи-Мурата, с которым он так недавно проводил вечера в такихдружеских беседах.....

всегда делается весной, было только что залито водой и превратилось втрясину, в которой выше бабки вязли лошади. Хаджи-Мурат и его нукеры бралинаправо, налево, думая, что найдут более сухое место, но то поле, на котороеони попали, было все равномерно залито и теперь пропитано водою. Лошади сзвуком хлопания пробки вытаскивали утопающие ноги в вязкой грязи и, пройдянесколько шагов, тяжело дыша, останавливались.

Так они бились так долго, что начало смеркаться, а они все еще недоехали до реки. Влево был островок с распустившимися листиками кустов" иХаджи-Мурат решил въехать в эти кусты и там, дав отдых измученным лошадям,пробыть до ночи.....