Школьная библиотека

отдал половину всего моего состояния, чтобы иметь часть тех достоинств,которые имеете вы!.

- Напротив, я бы почел с своей стороны за величайшее.

Неизвестно, до чего бы дошло взаимное излияние чувств обоих приятелей,если бы вошедший слуга не доложил, что кушанье готово

- Прошу покорнейше, - сказал Манилов. - Вы извините, если у нас неттакого обеда, какой на паркетах и в столицах, у нас просто, по русскомуобычаю, щи, но от чистого сердца. Покорнейше прошу

Тут они еще несколько времени поспорили о том, кому первому войти, инаконец Чичиков вошел боком в столовую

В столовой уже стояли два мальчика, сыновья Манилова, которые были втех летах, когда сажают уже детей за стол, но еще на высоких стульях. Приних стоял учитель, поклонившийся вежливо и с улыбкою. Хозяйка села за своюсуповую чашку; гость был посажен между хозяином и хозяйкою, слуга завязалдетям на шею салфетки

- Какие миленькие дети, - сказал Чичиков, посмотрев на них, - акоторый год?

- Старшему осьмой, а меньшему вчера только минуло шесть, - сказалаМанилова

- ФемисюEклюс! - сказал Манилов, обратившись к старшему, которыйстарался освободить свой подбородок, завязанный лакеем в салфетку

Чичиков поднял несколько бровь, услышав такое отчасти греческое имя,которому, неизвестно почему, Манилов дал окончание на "юс", но постаралсятот же час привесть лицо в обыкновенное положение

- Фемистоклюс, скажи мне, какой лучший город во Франции?

Здесь учитель обратил все внимание на Фемистоклюса и казалось, хотелему вскочить в глаза, но наконец совершенно успокоился и кивнул головою,когда Фемистоклюс сказал: "Париж"

- А у нас какой лучший город? - спросил опять Манилов

Учитель опять настроил внимание

- Петербург, - отвечал Фемистоклюс

- А еще какой?

- Москва, - отвечал Фемистоклюс

- Умница, душенька! - сказал на это Чичиков. - Скажите, однако ж... продолжал он, обратившись тут же с некоторым видом изумления к Маниловым, в такие лета и уже такие сведения! Я должен вам сказать, что в этом ребенкебудут большие способности

- О, вы еще не знаете его, - отвечал Манилов, у него чрезвычайно многоостроумия. Вот меньшой, Алкид, тот не так быстр, а этот сейчас, есличто-нибудь встретит, букашку, козявку, так уж у него вдруг глазенки изабегают; побежит за ней следом и тотчас обратит внимание. Я его прочу подипломатической части. Фемистоклюс, - продолжал он, снова обратясь к нему,- хочешь быть посланником?

- Хочу, - отвечал Фемистоклюс, жуя хлеб и болтая головой направо иналево

В это время стоявший позади лакей утер посланнику нос, и очень хорошосделал, иначе бы канула в суп препорядочная посторонняя капля. Разговорначался за столом об удовольствии спокойной жизни, прерываемый замечаниямихозяйки о городском театре и об актерах. Учитель очень внимательно гляделна разговаривающих и, как только замечал, что они были готовы усмехнуться,в ту же минуту открывал рот и смеялся с усердием. Вероятно, он был человекпризнательный и хотел заплатить этим хозяину за хорошее обращение. Одинраз, впрочем, лицо его приняло суровый вид, и он строго застучал по столу,устремив глаза на сидевших насупротив его детей. Это было у места, потомучто Фемистоклюс укусил за ухо Алкида, и Алкид, зажмурив глаза и открыв рот,готов был зарыдать самым жалким образом, но, почувствовав, что за это легкоможно было лишиться блюда, привел рот в прежнее положение и начал сослезами грызть баранью кость, от которой у него обе щеки лоснились жиром

Хозяйка очень часто обращалась к Чичикову с словами: "Вы ничего не кушаете,вы очень мало взяли". На что Чичиков отвечал всякий раз: "Покорнейшеблагодарю, я сыт, приятный разговор лучше всякого блюда"

Уже встали из-за стола. Манилов был доволен чрезвычайно и, поддерживаярукою спину своего гостя, готовился таким образом препроводить его вгостиную, как вдруг гость объявил с весьма значительным видом, что оннамерен с ним поговорить об одном очень нужном деле

- В таком случае позвольте мне вас попросить в мой кабинет, - сказалМанилов и повел в небольшую комнату, обращенную окном на синевший лес. Вот мой уголок, - сказал Манилов

- Приятная комнатка, - сказал Чичиков, окинувши ее глазами

Комната была, точно, не без приятности: стены были выкрашены какой-тоголубенькой краской вроде серенькой, четыре стула, одно кресло, стол, накотором лежала книжка с заложенною закладкою, о которой мы уже имели случайупомянуть, несколько исписанных бумаг, но больше всего было табаку. Он былв разных видах: в картузах и в табачнице, и, наконец, насыпан был простокучею на столе. На своих окнах тоже помещены были горки выбитой из трубкизолы, расставленные не без старания очень красивыми рядками. Заметно было,что это иногда доставляло хозяину препровождение времени

- Позвольте вас попросить расположиться в этих креслах, - сказалМанилов. - Здесь вам будет попокойнее

- Позвольте, я сяду на стуле

- Позвольте вам этого не позволить, - сказал Манилов с улыбкою. - Этокресло у меня уж ассигновано для гостя: ради или не ради, но должны сесть

Чичиков сел

- Позвольте мне вас попотчевать трубочкою

- Нет, не курю, - отвечал Чичиков ласково и как бы с видом сожаления

- Отчего? - сказал Манилов тоже ласково и с видом сожаления

- Не сделал привычки, боюсь; говорят, трубка сушит

- Позвольте мне вам заметить, что это предубеждение. Я полагаю даже,что курить трубку гораздо здоровее, нежели нюхать табак. В нашем полку былпоручик, прекраснейший и образованнейший человек, который не выпускал изорта трубки не только за столом, но даже, с позволения сказать, во всехпрочих местах. И вот ему теперь уже сорок с лишком лет, но, благодари бога,до сих пор так здоров, как нельзя лучше

Чичиков заметил, что это, точно, случается и что натуре находитсямного вещей, неизъяснимых даже для обширного ума

- Но позвольте прежде одну просьбу... - проговорил он голосом, вкотором отдалось какое-то странное или почти странное выражение, и вслед затем неизвестно чего оглянулся назад. - Как давно вы изволили подаватьревизскую сказку?

- Да уж давно; а лучше сказать не припомню

- Как с того времени много у вас умерло крестьян?

- А не могу знать; об этом, я полагаю, нужно спросить приказчика. Эй,человек! позови приказчика, он должен быть сегодня здесь

Приказчик явился. Это был человек лет под сорок, бривший бороду,ходивший в сюртуке и, по-видимому, проводивший очень покойную жизнь, потомучто лицо его глядело какою-то пухлою полнотою, а желтоватый цвет кожи ималенькие глаза показывали, что он знал слишком хорошо, что такое пуховикии перины. Можно было видеть тотчас, что он совершил свое поприще, каксовершают его все господские приказчики: был прежде просто грамотныммальчишкой в доме, потом женился на какой-нибудь Агашке-ключнице, барынинойфаворитке, сделался сам ключником, а там и приказчиком. А сделавшись