Школьная библиотека

шелковую материю не ей, а Зайдет. Она видела, как он вышел и как входил в еекомнату, отыскивая ее, и нарочно не пошла к себе. Она долго стояла в дверикомнаты Зайдет и, тихо смеясь, глядела на белую фигуру, то входившую, тоуходившую из ее комнаты. Тщетно прождав ее, Шамиль вернулся к себе уже ковремени полуночной молитвы

¶XX§

Хаджи-Мурат прожил неделю в укреплении в доме Ивана Матвеевича

Несмотря на то, что Марья Дмитриевна ссорилась с мохнатым Ханефи(Хаджи-Мурат взял с собой только двух: Ханефи и Элдара) и вытолкала его разиз кухни, за что тот чуть не зарезал ее, она, очевидно, питала особенныечувства и уважения и симпатии к Хаджи-Мурату.....

переводчика и, несмотря на свою кривую ногу, только что дотронулся достремени, как быстро и легко перенес свое тело на высокое седло и, оправившашку, ощупав привычным движением пистолет, с тем особенным гордым,воинственным видом, с которым сидит горец на лошади, поехал прочь от домаИвана Матвеевича. Ханефи и Элдар также сели на лошадей и, дружелюбнопростившись с хозяевами и офицерами, поехали рысью за своим мюр-шидом.

Как всегда, начались толки об уехавшем.

- Молодчина!

- Ведь как волк бросился на Арслан-Хана, совсем лицо другое стало.....

семье. Кроме того, в Нухе, магометанском городе, была мечеть, где он болееудобно мог исполнять требуемые магометанским законом молитвы. Воронцовнаписал об этом в Петербург, а между тем все-таки разрешил Хаджи-Муратупереехать в Нуху.

Для Воронцова, для петербургских властей, так же как и для большинстварусских людей, знавших историю Хаджи-Мурата, история эта представлялась илисчастливым оборотом в кавказской войне, или просто интересным случаем; дляХаджи-Мурата же это был, особенно в последнее время, страшный поворот в егожизни.....

заунывным напевом, присоединился бодрый голос веселого Хан-Магомы, которыйпри самом конце песни громко закричал: "Ля илляха иль алла" - и пронзительнозавизжал. Потом все затихло, и опять слышалось только соловьиное чмоканье исвист из сада и равномерное шипение и изредка свистение быстро скользящегопо камням железа из-за двери.

Хаджи-Мурат так задумался, что не заметил, как нагнул кувшин, и водалилась из него. Он покачал на себя головой и вошел в свою комнату.

Совершив утренний намаз, Хаджи-Мурат осмотрел свое оружие и сел на своюпостель.....

черной стриженой бородкой и подстриженными усами, с одним открытым, другимполузакрытым глазом, с разрубленным и недорубленным бритым черепом, сокровавленным запекшейся черной кровью носом. Шея была замотанаокровавленным полотенцем. Несмотря на все раны головы, в складе посиневшихгуб было детское доброе выражение.

Марья Дмитриевна посмотрела и, ничего не сказав, повернулась и быстрымишагами ушла в дом.

Бутлер не мог отвести глаз от страшной головы. Это была голова тогосамого Хаджи-Мурата, с которым он так недавно проводил вечера в такихдружеских беседах.....

всегда делается весной, было только что залито водой и превратилось втрясину, в которой выше бабки вязли лошади. Хаджи-Мурат и его нукеры бралинаправо, налево, думая, что найдут более сухое место, но то поле, на котороеони попали, было все равномерно залито и теперь пропитано водою. Лошади сзвуком хлопания пробки вытаскивали утопающие ноги в вязкой грязи и, пройдянесколько шагов, тяжело дыша, останавливались.

Так они бились так долго, что начало смеркаться, а они все еще недоехали до реки. Влево был островок с распустившимися листиками кустов" иХаджи-Мурат решил въехать в эти кусты и там, дав отдых измученным лошадям,пробыть до ночи.....

Мне было тогда лет двадцать пять, - начал Н.Н., дела давно минувшихдней, как видите. Я только что вырвался на волю и уехал за границу, недля того, чтобы "окончить мое воспитание", как говаривалось тогда, апросто мне захотелось посмотреть на мир божий. Я был здоров, молод, весел, деньги у меня не переводились, заботы еще не успели завестись - яжил без оглядки, делал, что хотел, процветал, одним словом. Мне тогда ив голову не приходило, что человек не растение и процветать ему долгонельзя. Молодость ест пряники золоченые, да и думает, что это-то и естьхлеб насущный; а придет время - и хлебца напросишься.....

село, и алый тонкий свет лежал на зеленых лозах, на высоких тычинках, насухой земле, усыпанной сплошь крупным и мелким плитняком, и на белойстене небольшого домика, с косыми черными перекладинами и четырьмя светлыми окошками, стоявшего на самом верху горы, по которой мы взбирались

- Вот и наше жилище! - воскликнул Гагин, как только мы стали приближаться к домику, - а вот и хозяйка несет молоко. Guten Abend, Madame!.

Мы сейчас примемся за еду; но прежде, - прибавил он, - оглянитесь... каков вид?

Вид был, точно, чудесный.....

метил я в ней что-то напряженное, не совсем естественное... "Она хочетудивить нас, - думал я, - к чему это? Что за детская выходка?" Словноугадавши мои мысли, она вдруг бросила на меня быстрый и пронзительныйвзгляд, засмеялась опять, в два прыжка соскочила со стены и, подойдя кстарушке, попросила у ней стакан воды

- Ты думаешь, я хочу пить? - промолвила она, обращаясь к брату, нет; тут есть цветы на стенах, которые непременно полить надо

Гагин ничего не ответил ей; а она, с стаканом в руке, пустилась карабкаться о развалинам, изредка останавливаясь, наклоняясь и с забавнойважностью роняя несколько капель воды, ярко блестевших на солнце.....

он только бумагу измарал; мы все больше рассуждали, и, сколько я могусудить, довольно умно и тонко рассуждали о том, как именно должно работать, чего следует избегать, чего придерживаться и какое собственно значение художника в наш век. Гагин, наконец, решил, что он "сегодня не вударе", лег рядом со мной, и уж тут свободно потекли молодые наши речи,то горячие, то задумчивые, то восторженные, но почти всегда неясные речи, в которых так охотно разливается русский человек. Наболтавшись досыта и наполнившись чувством удовлетворения, словно мы что-то сделали, успели в чем-то, вернулись мы домой.....