Школьная библиотека

Арманда поссорилась с квартирной хозяйкой-женой врача. Та, будто бы,повысила Арманде квартирную плату, за это, будто бы, Мольер выгнал супругудоктора из театра, а у супруги была, будто бы, в руках контрамарка, которуюей дала Дюпарк... Словом, глупая сплетня, Я дело вовсе не в этом.

Мы уже знаем, что Мольер все время хворал, хворал безнадежно, затяжнымобразом, постепенно все более впадая в ипохондрию, изнурявшую его. Он искалпомощи и бросался к врачам, но помощи от них он не получил. И, пожалуй, онбыл прав в своих нападках на врачей, потому что время Мольера было одним изпечальнейших времен в истории этого великого искусства, то есть медицины.Мольеровские врачи в большинстве случаев лечили неудачно, и всех их подвиговдаже нельзя перечислить. Гассенди, как мы уже упоминали, они умориликровопусканиями. Совершенно недавно, в прошлом году, один из врачей отправилна тот свет одного хорошего друга Мольера, Ле Вайера, трижды напоив егорвотной настойкой, абсолютно противопоказанной при болезни Ле Вайера. Ранее,когда умирал кардинал Мазарини, четвп0о врачей, вызванных на консилиум кнему, стали предметом посмешища у парижан, потому что вынесли четыре разныхдиагноза! Словом, мольеровское время было темное время в медицине.

Что же касается чисто внешних признаков, отличавших врачей, то можносказать, что люди, разъезжающие по Парижу верхом на мулах, носящие мрачныедлинные одеяния, отпускающие бороды и говорящие на каком-то таинственномжаргоне, конечно, просто-напросто просились на сцену в комедии. И в"Любви-целительнице" Мольер их вывел на сцену в количестве четырех. Ониносили имена, которые для Мольера за веселым ужином придумал Буало,воспользовавшись греческим языком. Первый врач назывался Дефонандрес, чтозначит "убийца людей". Второй-Баис, что значит "лающий". Третий-Мокротой,что значит "медленно говорящий", и, наконец, четвертый-Томес,"кровопускатель".

Скандал вышел большой, потому что публика тотчас же узнала в них четырехпридворных врачей: Эли Беда сьёра де Фужере, Жана Эспри, Гено и Вало, причемпоследний числился не просто придворным врачом, а первым доктором короля.Года четыре спустя после представления пьесы этот Вало уморил женукоролевского брата Генриэтту, но не кровопусканием, а назначив ей настойкуопиума, которую назначать не следовало.

Консилиум четырех шарлатанов на сцене шел под величайший смех публики, инемудрено, что ненависть к Мольеру среди врачей достигла после представления"Любви-целительницы" необыкновенной степени.

Но сборы "Любовь-целительница" значительно выправила на пале-рояльскойсцене. Правда, не меньшую роль в этом отношении сыграли пьесы постороннихавторов, и среди этих авторов нужно отметить бывшего врага Мольера Донно деВизе. Ему наконец удалось написать хорошую пьесу "Мать-кокетка". Мольерпримирился с ним, взял пьесу для постановки, и пьеса де Визе имела успех.

Главная надежда возлагалась на пьесу Жана Расина "Александр Великий".Пьеса была прорепетирована, и премьеру ее Пале-Рояль показал 4 декабря 1665года.

Но тут молодой друг Мольера Жан Расин совершил поступок, который оченьпоразил Мольера. Пале-рояльская труппа в том же декабре с ужасом узнала, чтоБургонский Отель начал репетировать "Александра Великого" и что это делаетсяс ведома Расина. Лагранжу, который играл Александра, стало известно, что емупридется состязаться со знаменитым Флоридором, а директор Пале-Рояля простосхватился за голову, потому что ясно было совершенно, что сборы на"Александра" упадут при параллельной постановке в Бургонском Отеле.

Когда у Расина попросили объяснения насчет того, на каком основании онотдал уже играющуюся пьесу в конкурирующий театр, тот отозвался тем, чтоисполнение "Александра" в Пале-Рояле ему не нравится и что, по его мнению, вБургонском Отеле эта пьеса разойдется лучше.

Тут дружбу двух драматургов разрезало как ножом, и Мольер возненавиделРасина.

Глава 22

ЖЕЛЧНЫЙ ВЛЮБЛЕННЫЙ

Уйду искать тот отдаленный край на земле"

"Мизантроп"

После измены Расина Мольер вновь заболел, и его все чаще стал навещатьпостоянный его врач Мовиллэн, который, по-видимому, не так уж плохо понималсвое дело. Но и Мовиллэну было трудно с точностью определить болезньдиректора Пале-Рояля. Вернее всего было бы сказать, что тот был весь болен.И несомненно, что, помимо физических страданий, его терзала душевнаяболезнь, выражающаяся в стойких приступах мрачного настроения духа. ВесьПариж, в глазах директора, затянуло неприятной серой сеткой. Больной сталморщиться и дергаться и часто сидел у себя в кабинете, нахохлившись, какбольная птица. В иные минуты им овладевало раздражение и даже ярость. Втакие минуты он не мог собою управлять, становился несносен в обращении сблизкими и однажды, впав из-за какого-то пустяка в бешенство, ударил своегослугу.

Лечить Мольера было очень трудно. Он просил лекарств, и Мовиллэн обильновыписывал ему всевозможные снадобья и назначал врачебные процедуры, нопредписания врача больной выполнял неаккуратно. Больной был очень мнителен,старался понять, что происходит у него внутри, сам у себя щупал пульс и самсебе внушал мрачные мысли.

В январе 1666 года Расин нанес Мольеру последний удар. Вдова Дюпаркобъявила, что переходит в Бургонский Отель. Выслушав эту новость, Мольерзлобно заявил, что в этом нет ничего удивительного, он понимает, чтоТерезу-Маркизу сманил ее любовник Расин.

Помогли ли лекарства Мовиллэна, или справился с приступом болезни саморганизм, но в конце февраля Мольер вернулся к регулярной работе в театре. Втечение весенних месяцев он написал новую пьесу, назвав ее "Мизантроп, илиЖелчный влюбленный". Это была пьеса о честном и протестующем против людскойлжи и вследствие этого, конечно, одиноком человеке. Мольеровскому доктору,конечно, следовало хорошенько изучить это произведение: в нем, несомненно,отразилось душевное настроение его пациента. Вероятно, впрочем, докторМовиллэн знал пьесу.

Несмотря на то, что "Мизантроп" знающими людьми был признан одним изсамых сильных произведений Мольера, у публики он большого успеха не имел.Премьера прошла вяло. Один из зрителей, знакомый Расина, желая сделать емуприятное, рассказал, что он был на премьере и что "Мизантроп" провалился.Очень следует отметить то, что ответил злорадному человеку ненавидимыйМольером Расин. Он сказал:

- Да, вы были? А я не был. Тем не менее я вам не верю. Не может быть,чтобы Мольер написал плохую пьесу. Вы пойдите и еще раз посмотрите!

Начало "Мизантропа" ознаменовалось одной историей, которая причинилабеспокойство Мольеру. Впрочем, мы знаем, что без этого трудно представитьсебе мольеровскую пьесу. Парижане, по своему обыкновению, стали искатьпортретов в этой пьесе и разнесли слух, что герой пьесы есть не кто иной,как воспитатель дофина герцог де Монтозье. Слух этот мгновенно дошел догерцога. Он не имел никакого представления о пьесе Мольера, но сразу жерешил, что ежели Мольер вывел его, то, уж конечно, в смешном виде. Герцогпришел в ярость и заявил, что при первой же встрече он изобьет Мольера досмерти палкой. Угрозы герцога были переданы Мольеру услужливыми друзьями ивызвали в человеке, у которого и так было нарушено душевное равновесие,неимоверный ужас.

Мольер стал всячески стараться, чтобы не встретиться с Монтозье, но этанеизбежная встреча состоялась. Когда король смотрел "Мизантропа", Монтозьетоже явился на спектакль. Мольер решил отсидеться за кулисами, но когдаспектакль кончился, к нему явились и сказали, что герцог Монтозье проситего, чтобы с ним поговорить. Ужас Мольера дошел тогда до болезненнойстепени, и удивленным гонцам пришлось уверять, что Монтозье не собираетсяпричинить ему какое-нибудь зло. Тогда Мольер, бледный и с дрожащими руками,предстал перед герцогом. Тут ужас его сменился изумлением, потому чтоМонтозье обнял его и в самых лучших выражениях стал благодарить его,заявляя, что ему лестно было послужить оригиналом для портрета такогоблагородного человека, как Альцест. При этом герцог наговорил драматургумножество комплиментов и с той поры стал относиться к нему с необыкновеннойсимпатией. Интереснее всего то, что Мольер, создавая своего Альцеста, даже ив мыслях ие имел герцога Монтозье.

Однако, несмотря на успех при дворе и на хорошие качества пьесы, сборов вПале-Рояле хороших она все-таки не делала, и актеры похаживали вокруг своегодиректора и умильно просили у него какую-нибудь новинку, ссылаясь на то, чтодаже "Аттила", пьеса старика Пьера Корнеля, которую тот дал в Пале-Рояль,малонадежна в смысле будущего.

Глава 23

МАГИЧЕСКИЙ КЛАВЕСИН

Выпрашиваемой новинки актеры добились и 6 августа 1666 года разыгралиновый фарс Мольера "Лекарь поневоле". Фарс был прелестный, понравилсяпарижанам чрезвычайно и дал прекрасные сборы, принеся около семнадцати тысячливров в сезон. Сам же Мольер, пожимая плечами, заявил, что этотфарс-безделица и чепуха и что не о фарсах нужно думать, а о том, что быприготовить для торжественных празднеств, которые намечаются на декабрьмесяц в Сен-Жермен ан Ле. Тут следует отметить большое событие, случившеесягораздо ранее этих празднеств и "Лекаря поневоле", но именно в этом году.

Во Франции в то время существовала одна детская труппа, носящая названиеТруппы комедиантов дофина. Управляла ею госпожа Резен, супруга органиста