Школьная библиотека

Остановясь против смутившейся княжны и заложив руки за спину, он уставил нанее мутно-серые глаза и произнес хриплым дишкантом:- Пермете...11 ну, да что тут!.. просто ангажирую вас на мазурку..

- Что вам угодно? - произнесла она дрожащим голосом, бросая кругомумоляющий взгляд. Увы! ее мать была далеко, и возле никого из знакомых ейкавалеров не было; один адьютант, кажется, все это видел, да спрятался затолпой, чтоб не быть замешану в историю

- Что же? - сказал пьяный господин, мигнув драгунскому капитану, которыйободрял его знаками, - разве вам не угодно?.. Я таки опять имею честь васангажировать pour mazure...12 Вы, может, думаете, что я пьян? Это ничего!.

Гораздо свободнее, могу вас уверить..

Я видел, что она готова упасть в обморок от страху и негодования

Я подошел к пьяному господину, взял его довольно крепко за руку и,посмотрев ему пристально в глаза, попросил удалиться, - потому, прибавил я,что княжна давно уж обещалась танцевать мазурку со мною

- Ну, нечего делать!.. в другой раз! - сказал он, засмеявшись, и удалился ксвоим пристыженным товарищам, которые тотчас увели его в другую комнату

Я был вознагражден глубоким, чудесным взглядом

Княжна подошла к своей матери и рассказала ей все, та отыскала меня в толпеи благодарила. Она объявила мне, что знала мою мать и была дружна сполдюжиной моих тетушек

- Я не знаю, как случилось, что мы до сих пор с вами незнакомы, - прибавилаона, - но признайтесь, вы этому одни виною: вы дичитесь всех так, что ни начто не похоже. Я надеюсь, что воздух моей гостиной разгонит ваш сплин... неправда ли?Я сказал ей одну из тех фраз, которые у всякого должны быть заготовлены наподобный случай

Кадрили тянулись ужасно долго

Наконец с хор загремела мазурка; мы с княжной уселись

Я не намекал ни разу ни о пьяном господине, ни о прежнем моем поведении, нио Грушницком. Впечатление, произведенное на нее неприятною сценою,мало-помалу рассеялось; личико ее расцвело; она шутила очень мило; ееразговор был остер, без притязания на остроту, жив и свободен; ее замечанияиногда глубоки... Я дал ей почувствовать очень запутанной фразой, что онамне давно нравится. Она наклонила головку и слегка покраснела

- Вы странный человек! - сказала она потом, подняв на меня свои бархатныеглаза и принужденно засмеявшись

- Я не хотел с вами знакомиться, - продолжал я, - потому что вас окружаетслишком густая толпа поклонников, и я боялся в ней исчезнуть совершенно

- Вы напрасно боялись! Они все прескучные..

- Все! Неужели все?Она посмотрела на меня пристально, стараясь будто припомнить что-то, потомопять слегка покраснела и, наконец, произнесла решительно: все!- Даже мой друг Грушницкий?- А он ваш друг? - сказала она, показывая некоторое сомнение

- Да

- Он, конечно, не входит в разряд скучных..

- Но в разряд несчастных, - сказал я смеясь

- Конечно! А вам смешно? Я б желала, чтоб вы были на его месте..

- Что ж? я был сам некогда юнкером, и, право, это самое лучшее время моейжизни!- А разве он юнкер?.. - сказала она быстро и потом прибавила: - А ядумала..

- Что вы думали?.

- Ничего!.. Кто эта дама?Тут разговор переменил направление и к этому уж более не возвращался

Вот мазурка кончилась, и мы распростились - до свидания. Дамыразъ5ались... Я пошел ужинать и встретил Вернера

- А-га! - сказал он, - так-то вы! А еще хотели не иначе знакомиться скняжной, как спасши ее от верной смерти

- Я сделал лучше, - отвечал я ему, - спас ее от обморока на бале!.

- Как это? Расскажите!.

- Нет, отгадайте, - о вы, отгадывающий все на свете!

23-го маяОколо семи часов вечера я гулял на бульваре. Грушницкий, увидав меняиздали, подошел ко мне: какой-то смешной восторг блистал в его глазах. Онкрепко пожал мне руку и сказал трагическим голосом:- Благодарю тебя, Печорин... Ты понимаешь меня?.

- Нет; но, во всяком случае, не стоит благодарности, - отвечал я, не имеяточно на совести никакого благодеяния

- Как? а вчера? ты разве забыл?.. Мери мне все рассказала..

- А что? разве у вас уж нынче все общее? и благодарность?.

- Послушай, - сказал Грушницкий очень важно, - пожалуйста, не подшучивайнад моей любовью, если хочешь остаться моим приятелем... Видишь: я ее люблюдо безумия... и я думаю, я надеюсь, она также меня любит... У меня есть дотебя просьба: ты будешь нынче у них вечером... обещай мне замечать все; язнаю, ты опытен в этих вещах, ты лучше меня знаешь женщин... Женщины!женщины! кто их поймет? Их улыбки противоречат их взорам, их слова обещаюти манят, а звук их голоса отталкивает... То они в минуту постигают иугадывают самую потаенную нашу мысль, то не понимают самых ясных намеков..

Вот хоть княжна: вчера ее глаза пылали страстью, останавливаясь на мне,нынче они тусклы и холодны..

- Это, может быть, следствие действия вод, - отвечал я

- Ты во всем видишь худую сторону... матерьялист! прибавил он презрительно

- Впрочем, переменим материю, - и, довольный плохим каламбуром, онразвеселился

В девятом часу мы вместе пошли к княгине

Проходя мимо окон Веры, я видел ее у окна. Мы кинули друг другу беглыйвзгляд. Она вскоре после нас вошла в гостиную Лиговских. Княгиня меня ейпредставила как своей родственнице. Пили чай; гостей было много; разговорбыл общий. Я старался понравиться княгине, шутил, заставлял ее несколькораз смеяться от души; княжне также не раз хотелось похохотать, но онаудерживалась, чтоб не выйти из принятой роли; она находит, что томность кней идет, - и, может быть, не ошибается. Грушницкий, кажется, очень рад,что моя веселость ее не заражает

После чая все пошли в залу

- Довольна ль ты моим послушанием, Вера? - сказал я, проходя мимо ее

Она мне кинула взгляд, исполненный любви и благодарности. Я привык к этимвзглядам; но некогда они составляли мое блаженство. Княгиня усадила дочь зафортепьяно; все просили ее спеть что-нибудь, - я молчал и, пользуясьсуматохой, отошел к окну с Верой, которая мне хотела сказать что-то оченьважное для нас обоих... Вышло - вздор..