Школьная библиотека

будет володеть вами!

И, наказав жезлом, отпустил с честию.

Задумались головотяпы: надул курицын сын рукосуй! Сказывал, нет этогокнязя глупее - ан он умный! Однако воротились домой и опять стали самисобой устраиваться. Под дождем онучи сушили, на сосну Москву смотретьлазили. И все нет как нет порядку, да и полно. Тогда надоумил всех ПетраКомар.

- Есть у меня, - сказал он, - друг-приятель, по прозванью вор-новотор, уж если экая выжига князя не сыщет, так судите вы меня судом милостивым, рубите с плеч мою голову бесталанную!

С таким убеждением высказал он это, что головотяпы послушались ипризвали новотора-вора. Долго он торговался с ними, просил за розыск алтын да деньгу, головотяпы же давали грош да животы свои в придачу. Наконец, однако, кое-как сладились и пошли искать князя.

- Ты нам такого ищи, чтоб немудрый был! - говорили головотяпы вору-новотору, - на что нам мудрого-то, ну его к ляду!

И повел их вор-новотор сначала все ельничком да березничком, потомчащей дремучею, потом перелесочком, да и вывел прямо на поляночку, а посередь той поляночки князь сидит.

Как взглянули головотяпы на князя, так и обмерли. Сидит, это, передними князь да умной-преумной; в ружьецо попаливает да сабелькой помахивает. Что ни выпалит из ружьеца, то сердце насквозь прострелит, что нимахнет сабелькой, то голова с плеч долой. А вор-новотор, сделавши такоепакостное дело, стоит, брюхо поглаживает да в бороду усмехается.

- Что ты! с ума, никак, спятил! пойдет ли этот к нам? во сто раз глупее были, - и те не пошли! - напустились головотяпы на новотора-вора.

- Ништо! обладим! - молвил вор-новотор, - дай срок, я глаз на глаз сним слово перемолвлю.

Видят головотяпы, что вор-новотор кругом на кривой их объехал, а напопятный уж не смеют.

- Это, брат, не то, что с "кособрюхими" лбами тяпаться! нет, тут,брат, ответ подай: каков таков человек? какого чину и звания? - гуторятони меж собой.

А вор-новотор этим временем дошел до самого князя, снял перед ним шапочку соболиную и стал ему тайные слова на ухо говорить. Долго они шептались, а про что - не слыхать. Только и почуяли головотяпы, как вор-новотор говорил: "Драть их, ваша княжеская светлость, завсегда очень свободно".

Наконец и для них настал черед встать перед ясные очи его княжескойсветлости.

- Что вы за люди? и зачем ко мне пожаловали? - обратился к ним князь.

- Мы головотяпы! нет нас народа храбрее, - начали было головотяпы, новдруг смутились.

- Слыхал, господа головотяпы! - усмехнулся князь ("и таково ласковоусмехнулся, словно солнышко просияло!" - замечает летописце), - весьмаслыхал! И о том знаю, как вы рака с колокольным звоном встречали - довольно знаю! Об одном не знаю, зачем же ко мне-то вы пожаловали?

- А пришли мы к твоей княжеской светлости вот что объявить: много мыпромеж себя убивств чинили, много друг дружке разорений и наругательствделали, а все правды у нас нет. Иди и володей нами!

- А у кого, спрошу вас, вы допрежь сего из князей, братьев моих, споклоном были?

- А были мы у одного князя глупого, да у другого князя глупого ж - ите володеть нами не похотели!

- Ладно. Володеть вами я желаю, - сказал князь, - а чтоб идти к вамжить - не пойду! Потому вы живете звериным обычаем: с беспробного золотапенки снимаете, снох портите! А вот посылаю к вам, заместо себя, самогоэтого новотора-вора: пущай он вами дома правит, а я отсель и им и вамипомыкать буду!

Понурили головотяпы головы и сказали:

- Так!

- И будете вы платить мне дани многие, - продолжал князь, - у когоовца ярку принесет, овцу на меня отпиши, а ярку себе оставь; у кого грошслучится, тот разломи его начетверо: одну часть отдай мне, другую мнеже, третью опять мне, а четвертую себе оставь. Когда же пойду на войну и вы идите! А до прочего вам ни до чего дела нет!

- Так! - отвечали головотяпы.

- И тех из вас, которым ни до чего дела нет, я буду миловать; прочихже всех - казнить.

- Так! - отвечали головотяпы.

- А как не умели вы жить на своей воле и сами, глупые, пожелали себекабалы, то называться вам впредь не головотяпами, а глуповцами.

- Так! - отвечали головотяпы.

Затем приказал князь обнести послов водкою да одарить по пирогу, дапо платку алому, и, обложив данями многими, отпустил от себя с честию

Шли головотяпы домой и воздыхали. "Воздыхали не ослабляючи, вопиялисильно!" - свидетельствует летописец. "Вот она, княжеская правда какова!" - говорили они. И еще говорили: "Такали мы, такали, да и протакали!" Один же из них, взяв гусли, запел:

Не шуми, мати зелена дубровушка!

Не мешай добру молодцу думу думати,

Как заутра мне, добру молодцу, на допрос идти

Перед грозного судью, самого царя...

Чем далее лилась песня, тем ниже понуривались головы головотяпов

"Были между ними, - говорит летописец, - старики седые и плакали горько,что сладкую волю свою прогуляли; были и молодые, кои той воли едва отведали, но и те тоже плакали. Тут только познали все, какова прекраснаяволя есть". Когда же раздались заключительные стихи песни:

Я за то тебя, детинушку, пожалую

Среди поля хоромами высокими,

Что двумя столбами с перекладиною... то все пали ниц и зарыдали.

Но драма уже свершилась бесповоротно. Прибывши домой, головотяпы немедленно выбрали болотину и, заложив на ней город, назвали Глуповым, асебя по тому городу глуповцами. "Так и процвела сия древняя отрасль", прибавляет летописец.

Но вору-новотору эта покорность была не по нраву. Ему нужны были бунты, ибо усмирением их он надеялся и милость князя себе снискать, и собрать хабару с бунтующих. И начал он донимать глуповцев всякими неправдами, и, действительно, не в долгом времени возжег бунты. Взбунтовалисьсперва заугольники, а потом сычужники. Вор-новотор ходил на них с пушечным снарядом, палил неослабляючи и, перепалив всех, заключил мир, тоесть у заугольников ел палтусину, у сычужников - сычуги. И получил откнязя похвалу великую. Вскоре, однако, он до того проворовался, что слухи об его несытом воровстве дошли даже до князя. Распалился князь крепкои послал неверному рабу петлю. Но новотор, как сущий вор, и тут извернулся: предварил казнь тем, что, не выждав петли, зарезался огурцом.

После новотора-вора пришел "заместить князя" одоевец, тот самый, который "на грош постных яиц купил". Но и он догадался, что без бунтов емуне жизнь, и тоже стал донимать. Поднялись кособрюхие, калашники, соломатники - все отстаивали старину да права свои. Одоевец пошел противбунтовщиков, и тоже начал неослабно палить, но, должно быть, палил зря,потому что бунтовщики не только не смирялись, но увлекли за собой чернонебых и губошлепов. Услыхал князь бестолковую пальбу бестолкового одоевца и долго терпел, но напоследок не стерпел: вышел против бунтовщиковсобственною персоною и, перепалив всех до единого, возвратился восвояси.

- Посылал я сущего вора - оказался вор, - печаловался при этом князь,- посылал одоевца по прозванию "продай на грош постных яиц" - и тот оказался вор же. Кого пошлю ныне?

Долго раздумывал он, кому из двух кандидатов отдать преимущество: орловцу ли - на том основании, что "Орел да Кромы - первые воры", или шуянину - на том основании, что он "в Питере бывал, на полу сыпа'л, и тутне упал", но, наконец, предпочел орловца, потому что он принадлежал кдревнему роду "Проломленных Голов". Но едва прибыл орловец на место, каквстали бунтом старичане и, вместо воеводы, встретили с хлебом с сольюпетуха. Поехал к ним орловец, надеясь в Старице стерлядями полакомиться,но нашел, что там "только грязи довольно". Тогда он Старицу сжег, а жени дев старицких отдал самому себе на поругание. "Князь же, уведав о том,урезал ему язык".

Затем князь еще раз попробовал послать "вора попроще", и в этих соображениях выбрал калязинца, который "свинью за бобра купил", но этот оказался еще пущим вором, нежели новотор и орловец. Взбунтовал семендяевцеви заозерцев и, "убив их, сжег". Тогда князь выпучил глаза и воскликнул:

- Несть глупости горшия, яко глупость!

"И прибых собственною персоною в Глупов и возопи:

- Запорю!"

С этим словом начались исторические времена

ОПИСЬ ГРАДОНАЧАЛЬНИКАМ

в разное время в город Глупов от вышнего начальства поставленным

(1731 - 1826)

1) К л е м е н т и й, Амадей Мануйлович. Вывезен из Италии Бироном,герцогом Курляндским, за искусную стряпню макарон; потом, будучи внезапно произведен в надлежащий чин, прислан градоначальником. Прибыв в Глупов, не только не оставил занятия макаронами, но даже усильно к томупринуждал, чем себя и воспрославил. За измену бит в 1734 году кнутом и,по вырывании ноздрей, сослан в Березов.

2) Ф е р а п о н т о в, Фотий Петрович, бригадир. Бывый брадобрей