Книга "Игрок". Страница 21
- А у самого глаза горели, я видела
- Я еще попробую, бабушка, непременно, потом
- И прямо ставь на zero! Вот увидишь! Сколько у тебя капиталу?
- Всего только двадцать фридрихсдоров, бабушка
- Немного. Пятьдесят фридрихсдоров я тебе дам взаймы, если хочешь. Вотэтот самый сверток и бери, а ты, батюшка, все-таки не жди, тебе не дам! вдруг обратилась она к генералу
Того точно перевернуло, но он промолчал. Де-Грие нахмурился
- Que diable, c'est une terrible vieille!45 - прошептал он сквозь зубыгенералу
- Нищий, нищий, опять нищий! - закричала бабушка. - Алексей Иванович,дай и этому гульден
На этот раз повстречался седой старик, с деревянной ногой, в каком-тосинем длиннополом сюртуке и с длинною тростью в руках. Он похож был настарого солдата. Но когда я протянул ему гульден, он сделал шаг назад игрозно осмотрел меня
- Was ist's der Teufel!46 - крикнул он, прибавив к этому еще с десятокругательств
- Ну дурак! - крикнула бабушка, махнув рукой. - Везите дальше!Проголодалась! Теперь сейчас обедать, потом немного поваляюсь и опять туда
- Вы опять хотите играть, бабушка? - крикнул я
- Как бы ты думал? Что вы-то здесь сидите да киснете, так и мне на вассмотреть?
- Mais, madame, - приблизился Де-Грие, - les chances vent tourner, uneseule mauvaise chance et vous perdrez tout... surtout avec votre jeu..
c'etait terrible!47
- Vous perdrez absolument48, - защебетала m-lle Blanche
-------
45 - Черт возьми, ужасная старуха (франц.).
46 - Черт побери, что это такое! (нем.).
47 - Но, сударыня, удача может изменить, один неудачный ход - и выпотеряете все... особенно с вашими ставками... это ужасно! (франц.).
48 - Вы потеряете непременно (франц.)
- Да вам-то всем какое дело? Не ваши проиграю - свои! А где этотмистер Астлей? - спросила она меня
- В воксале остался, бабушка
- Жаль; вот этот так хороший человек
Прибыв домой, бабушка еще на лестнице, встретив обер-кельнера,подозвала его и похвастала своим выигрышем; затем позвала Федосью, подарилаей три фридрихсдора и велела подавать обедать. Федосья и Марфа так ирассыпались пред нею за обедом
- Смотрю я на вас, матушка, - трещала Марфа, - и говорю Потапычу, чтоэто наша матушка хочет делать. А на столе денег-то, денег-то, батюшки!всю-то жизнь столько денег не видывала, а вс° кругом господа, вс° однигоспода сидят. И откуда, говорю, Потапыч, это вс° такие здесь господа?Думаю, помоги ей сама мати-божия. Молюсь я за вас, матушка, а сердце воттак и замирает, так и замирает, дрожу, вся дрожу. Дай ей, господи, думаю, атут вот вам господь и послал. До сих пор, матушка, так и дрожу, так вот всяи дрожу
- Алексей Иванович, после обеда, часа в четыре, готовься; пойдем. Атеперь покамест прощай, да докторишку мне какого-нибудь позвать не забудь,тоже и воды пить надо. А то и позабудешь, пожалуй
Я вышел от бабушки как одурманенный. Я старался себе представить, чтотеперь будет со всеми нашими и какой оборот примут дела? Я видел ясно, чтоони (генерал преимущественно) еще не успели прийти в себя, даже и отпервого впечатления. Факт появления бабушки вместо ожидаемой с часу на частелеграммы об ее смерти (а стало быть, и о наследстве) до того раздробилвсю систему их намерений и принятых решений, что они с решительнымнедоумением и с каким-то нашедшим на всех столбняком относились кдальнейшим подвигам бабушки на рулетке. А между тем эторE2торой факт былчуть ли не важнее первого, потому что хоть бабушка и повторила два раза,что денег генералу не даст, но ведь кто знает, - все-таки не должно былоеще терять надежды. Не терял же ее Де-Грие, замешанный во все делагенерала. Я уверен, что и m-lle Blanche, тоже весьма замешанная (еще бы:генеральша и значительное наследство!), не потеряла бы надежды и употребилабы все обольщения кокетства над бабушкой - в контраст с неподатливою инеумеющею приласкаться гордячкой Полиной. Но теперь, теперь, когда бабушкасовершила такие подвиги на рулетке, теперь, когда личность бабушкиотпечаталась пред ними так ясно и типически (строптивая, властолюбиваястаруха et tombee en enfance), теперь, пожалуй, и все погибло: ведь она,как ребенок, рада, что дорвалась, и, как водится, проиграется в пух. Боже!подумал я (и прости меня, господи, с самым злорадным смехом), - боже, даведь каждый фридрихсдор, поставленный бабушкою давеча, ложился болячкою насердце генерала, бесил Де-Грие и доводил до исступления m-lle de Cominges,у которой мимо рта проносили ложку. Вот и еще факт: даже с выигрыша, срадости, когда бабушка раздавала всем деньги и каждого прохожего принималаза нищего, даже и тут у ней вырвалось к генералу: "А тебе-то все-таки недам!" Это значит: села на этой мысли, уперлась, слово такое себе дала; опасно! опасно!
Все эти соображения ходили в моей голове в то время, как я поднималсяот бабушки по парадной лестнице, в самый верхний этаж, в свою каморку. Всеэто занимало меня сильно; хотя, конечно, я и прежде мог предугадыватьглавные толстейшие нити, связывавшие предо мною актеров, но все-такиокончательно не знал всех средств и тайн этой игры. Полина никогда не быласо мною вполне доверчива. Хоть и случалось, правда, что она открывала мнеподчас, как бы невольно, свое сердце, но я заметил, что часто, да почти ивсегда, после этих открытий или в смех обратит все сказанное, или запутаети с намерением придаст всему ложный вид. О! она многое скрывала! Во всякомслучае, я предчувствовал, что подходит финал всего этого таинственного инапряженного состояния. Еще один удар - и все будет кончено и обнаружено. Освоей участи, тоже во всем этом заинтересованный, я почти не заботился
Странное у меня настроение: в кармане всего двадцать фридрихсдоров; ядалеко на чужой стороне, без места и без средств к существованию, безнадежды, без расчетов и - не забочусь об этом! Если бы не дума о Полине, тоя просто весь отдался бы одному комическому интересу предстоящей развязки ихохотал бы во все горло. Но Полина смущает меня; участь ее решается, это япредчувствовал, но, каюсь, совсем не участь ее меня беспокоит. Мне хочетсяпроникнуть в ее тайны; мне хотелось бы, чтобы она пришла ко мне и сказала:"Ведь я люблю тебя", а если нет, если это безумство немыслимо, то тогда..
ну, да чего пожелать? Разве я знаю, чего желаю? Я сам как потерянный; мнетолько бы быть при ней, в ее ореоле, в ее сиянии, навечно, всегда, всюжизнь. Дальше я ничего не знаю! И разве я могу уйти от нее?
В третьем этаже, в их коридоре, меня что-то как толкнуло. Я обернулсяи, в двадцати шагах или более, увидел выходящую из двери Полину. Она точновыжидала и высматривала меня и тотчас же к себе поманила
- Полина Александровна..
- Тише! - предупредила она
- Представьте себе, - зашептал я, - меня сейчас точно что толкнуло вбок; оглядываюсь - вы! Точно электричество исходит из вас какое-то!
- Возьмите это письмо, - заботливо и нахмуренно произнесла Полина,наверное не расслышав того, что я сказал, - и передайте лично мистеруАстлею сейчас. Поскорее, прошу вас. Ответа не надо. Он сам..
Она не договорила
- Мистеру Астлею? - переспросил я в удивлении
Но Полина уже скрылась в дверь
- Ага, так у них переписка! - я, разумеется, побежал тотчас жеотыскивать мистера Астлея, сперва в его отеле, где его не застал, потом ввоксале, где обегал все залы, и наконец, в досаде, чуть не в отчаянии,
