Книга "БЕСЫ". Страница 86
- Ты не оставишь меня, - продолжал он почти с отчаянием, - мы уедем вместе,сегодня же, так ли? Так ли?- Ай, не жмите руку так больно! Куда нам ехать вместе сегодня же?Куда-нибудь опять "воскресать"? Нет, уж довольно проб... да и медленно дляменя; да и неспособна я; слишком для меня высоко. Если ехать, то в Москву,и там делать визиты и самим принимать - вот мой идеал, вы знаете; я от васне скрыла, еще в Швейцарии, какова я собою. Так как нам невозможно ехать вМоскву и делать визиты, потому что вы женаты, так и нечего о том говорить
- Лиза! Что же такое было вчера?- Было то, что было
- Это невозможно! Это жестоко!- Так что ж что жестоко, и снесите, коли жестоко
- Вы мстите мне за вчерашнюю фантазию... - пробормотал он, злобноусмехнувшись. Лиза вспыхнула
- Какая низкая мысль!- Так зачем же вы дарили мне... "столько счастья"? Имею я право узнать?- Нет, уж обойдитесь как-нибудь без прав; не завершайте низость вашегопредположения глупостью. Вам сегодня не удается. Кстати, уж не боитесь ливы и светского мнения, и что вас за это "столько счастья" осудят? О, колитак, ради бога не тревожьте себя. Вы ни в чем тут не причина и никому не вответе. Когда я отворяла вчера вашу дверь, вы даже не знали, кто этовходит. Тут именно одна моя фантазия, как вы сейчас выразились, и болееничего. Вы можете всем смело и победоносно смотреть в глаза
- Твои слова, этот смех, вот уже час, насылают на меня холод ужаса. Это"счастье", о котором ты так неистово говоришь, стоит мне... всего. Разве ямогу теперь потерять тебя? Клянусь, я любил тебя вчера меньше. Зачем же тыу меня вс¬ отнимаешь сегодня? Знаешь ли ты, чего она стоила мне, эта новаянадежда? Я жизнью за нее заплатил
- Своею или чужой?Он быстро приподнялся
- Что это значит? - проговорил он, неподвижно смотря на нее
- Своею или моею жизнью заплатили, вот что я хотела спросить. Или вы совсемтеперь понимать перестали? - вспыхнула Лиза. - Чего вы так вдруг вскочили?Зачем на меня глядите с таким видом? Вы меня пугаете. Чего вы вс¬ боитесь?Я уж давно заметила, что вы боитесь, именно теперь, именно сейчас..
Господи, как вы бледнеете!- Если ты что-нибудь знаешь, Лиза, то клянусь, я не знаю... и вовсе не отом сейчас говорил, говоря, что жизнью заплатил. .
- Я вас совсем не понимаю, - проговорила она, боязливо запинаясь
Наконец медленная, задумчивая усмешка показалась на его губах. Он тихо сел,положил локти на колени и закрыл руками лицо
- Дурной сон и бред... Мы говорили о двух разных вещах
- Я совсем не знаю, о чем вы говорили... Неужели вчера вы не знали, что ясегодня от вас уйду, знали или нет? Не лгите, знали или нет?- Знал... - тихо вымолвил он
- Ну так чего же вам: знали и оставили "мгновение" за собой. Какие же тутсчеты?- Скажи мне всю правду, - вскричал он с глубоким страданием: - когда вчераты отворила мою дверь, знала ты сама, что отворяешь ее на один только час?Она ненавистно на него поглядела:- Правда, что самый серьезный человек может задавать самые удивительныевопросы. И чего вы так беспокоитесь? Неужто из самолюбия, что вас женщинапервая бросила, а не вы ее? Знаете, Николай Всеволодович, я, пока у вас,убедилась между прочим, что вы ужасно ко мне великодушны, а я вот этого-тои не могу у вас выносить
Он встал с места и прошел несколько шагов по комнате
- Хорошо, пусть так должно кончиться... Но как могло это вс¬ случиться?- Вот забота! И главное, что вы это сами знаете как по пальцам и понимаетелучше всех на свете и сами рассчитывали. Я барышня, мое сердце в оперевоспитывалось, вот с чего и началось, вся разгадка
- Нет
- Тут нет ничего, что может растерзать ваше самолюбие, и вс¬ совершеннаяправда. Началось с красивого мгновения, которого я не вынесла. Третьегодня, когда я вас всенародно "обидела", а вы мне ответили таким рыцарем, яприехала домой и тотчас догадалась, что вы потому от меня бегоBи, чтоженаты, а вовсе не из презрения ко мне, чего я в качестве светской барышнивсего более опасалась. Я поняла, что меня же вы, безрассудную, береглиубегая. Видите, как я ценю ваше великодушие. Тут подскочил Петр Степановичи тотчас же мне вс¬ объяснил. Он мне открыл, что вас колеблет великаямысль, пред которою мы оба с ним совершенно ничто, но что я вс¬-таки у васпоперек дороги. Он и себя тут причел; он непременно хотел втроем и говорилпрефантастические вещи, про ладью и про кленовые весла из какой-то русскойпесни. Я его похвалила, сказала ему, что он поэт, и он принял за самуюнеразменную монету. А так как я и без того давно знала, что меня всего наодин миг только хватит, то взяла и решилась. Ну вот и вс¬, и довольно, ипожалуста больше без объяснений. Пожалуй еще поссоримся. Никого не бойтесь,я вс¬ на себя беру. Я дурная, капризная, я оперною ладьей соблазнилась, ябарышня... А знаете, я вс¬-таки думала, что вы ужасно как меня любите. Непрезирайте дуру и не смейтесь за эту слезинку, что сейчас упала. Я ужаснолюблю плакать "себя жалеючи". Ну, довольно, довольно. Я ни на что неспособна, и вы ни на что не способны; два щелчка с обеих сторон, тем иутешимся. По крайней мере самолюбие не страдает
- Сон и бред! - вскричал Николай Всеволодович, ломая руки и шагая покомнате: - Лиза, бедная, что ты сделала над собою?- Обожглась на свечке и больше ничего. Уж не плачете ли и вы? Будьтеприличнее, будьте бесчувственнее..
- Зачем, зачем ты пришла ко мне?- Но вы не понимаете, наконец, в какое комическое положение ставите самисебя пред светским мнением такими вопросами?- Зачем ты себя погубила, так уродливо и так глупо, и что теперь делать?- И это Ставрогин, "кровопийца Ставрогин", как называет вас здесь однадама, которая в вас влюблена! Слушайте, я ведь вам уже сказала: я разочламою жизнь на один только час и спокойна. Разочтите и вы так свою... впрочемвам не для чего; у вас так еще много будет разных "часов" и "мгновений"
- Столько же, сколько у тебя; даю тебе великое слово мое, ни часу более,как у тебя!Он вс¬ ходил и не видал ее быстрого, пронзительного взгляда, вдруг как быозарившегося надеждой. Но луч света погас в ту же минуту
- Если бы ты знала цену моей теперешней невозможной искренности, Лиза, еслиб я только мог открыть тебе..
- Открыть? Вы хотите мне что-то открыть? Сохрани меня боже от вашихоткрытий! - прервала она почти с испугом. Он остановился и ждал сбеспокойством
- Я вам должна признаться, у меня тогда, еще с самой Швейцарии, укрепиласьмысль, что у вас что-то есть на душе ужасное, грязное и кровавое, и... и вто же время такое, что ставит вас в ужасно смешном виде. Берегитесь мнеоткрывать, если правда: я вас засмею. Я буду хохотать над вами всю вашужизнь... Ай, вы опять бледнеете? Не буду, не буду, я сейчас уйду, вскочила она со стула с брезгливым и презрительным движением
