Школьная библиотека

поможет... - Испуг и самое участие Порфирия Петровича были до тогонатуральны, что Раскольников умолк и с диким любопытством стал егорассматривать. Воды, впрочем, он не принял

- Родион Романович! миленький! да вы этак себя с ума сведете, уверяювас, э-эх! А-ах! Выпейте-ка! Да выпейте хоть немножечко!

Он-таки заставил его взять стакан с водой в руки. Тот машинальноподнес было его к губам, но, опомнившись, с отвращением поставил на стол

- Да-с, припадочек у нас был-с! Этак вы опять, голубчик, прежнююболезнь себе возвратите, - закудахтал с дружественным участием ПорфирийПетрович, впрочем, все еще с каким-то растерявшимся видом. - Господи! Дакак же этак себя не беречь? Вот и Дмитрий Прокофьич ко мне вчера приходил,- согласен, согласен-с, у меня характер язвительный, скверный, а они вотчто из этого вывели!.. Господи! Пришел вчера, после вас, мы обедали,говорил-говорил, я только руки расставил; ну, думаю... ах ты, господи! Отвас, что ли, он приходил? Да садитесь же, батюшка, присядьте ради Христа!

- Нет, не от меня! Но я знал, что он к вам пошел и зачем пошел, резко ответил Раскольников

- Знали?

- Знал. Ну что же из этого?

- Да то же, батюшка, Родион Романович, что я не такие еще ваши подвигизнаю; обо всем известен-с! Ведь я знаю, как вы квартиру-то нанимать ходили,под самую ночь, когда смерклось, да в колокольчик стали звонить, да прокровь спрашивали, да работников и дворников с толку сбили. Ведь я понимаюнастроение-то ваше душевное, тогдашнее-то... да ведь все-таки этак вы себяпросто с ума сведете, ей-богу-с! Закружитесь! Негодование-то в вас уж оченьсильно кипит-с, благородное-с, от полученных обид, сперва от судьбы, апотом от квартальных, вот вы и мечетесь туда и сюда, чтобы, так сказать,поскорее заговорить всех заставить и тем все разом покончить, потому чтонадоели вам эти глупости, и все подозрения эти. Ведь так? Угадал-снастроение-то?.. Только вы этак не только себя, да и Разумихина у менязакружите; ведь слишком уж он добрый человек для этого, сами знаете. Увас-то болезнь, а у него добродетель, болезнь-то и выходит к немуприлипчивая... Я вам, батюшка, вот когда успокоитесь, расскажу... дасадитесь же, батюшка, ради Христа! Пожалуйста, отдохните, лица на вас нет;да присядьте же

Раскольников сел; дрожь его проходила, и жар выступал во всем теле. Вглубоком изумлении, напряженно слушал он испуганного и дружескиухаживавшего за ним Порфирия Петровича. Но он не верил ни единому егослову, хотя ощущал какую-то странную наклонность поверить. Неожиданныеслова Порфирия о квартире совершенно его поразили. "Как же это, он, сталобыть, знает про квартиру-то? - подумалось ему вдруг, - и сам же мне ирассказывает!"

- Да-с, был такой почти точно случай, психологический, в судебнойпрактике нашей-с, болезненный такой случай-с, - продолжал скороговоркойПорфирий. - Тоже наклепал один на себя убийство-с, да еще как наклепал-то:целую галлюсинацию подвел, факты представил, обстоятельства рассказал,спутал, сбил всех и каждого, а чего? Сам он, совершенно неумышленно,отчасти, причиной убийства был, но только отчасти, и как узнал про то, чтоон убийцам дал повод, затосковал, задурманился, стало ему представляться,повихнулся совсем, да и уверил сам себя, что он-то и есть убийца! ДаправительствующиаF1енат, наконец, дело-то разобрал, и несчастный былоправдан и под призрение отдан. Спасибо правительствующему сенату! Эх-ма,ай-ай-ай! Да этак что же, батюшка? Этак можно и горячку нажить, когда ужэтакие поползновения нервы свои раздражать являются, по ночам в колокольчикходить звонить да про кровь расспрашивать! Эту ведь я психологию-то изучилвсю на практике-с. Этак ведь иногда человека из окна али с колокольнисоскочить тянет, и ощущение-то такое соблазнительное. Тоже иколокольчики-с... Болезнь, Родион Романович, болезнь! Болезнию своейпренебрегать слишком начали-с. Посоветовались бы вы с опытным медиком, а точто у вас этот толстый-то!.. Бред у вас! Это все у вас просто в бреду одномделается!.

На мгновение все так и завертелось кругом Раскольникова

"Неужели, неужели, - мелькало в нем, - он лжет и теперь? Невозможно,невозможно!" - отталкивал он от себя эту мысль, чувствуя заранее, до какойстепени бешенства и ярости может она довести его, чувствуя, что отбешенства с ума сойти может

- Это было не в бреду, это было наяву! - вскричал он, напрягая всесилы своего рассудка проникнуть в игру Порфирия. - Наяву, наяву! Слышители?

- Да, понимаю и слышу-с! Вы и вчера говорили, что не в бреду, особеннодаже напирали, что не в бреду! Все, что вы можете сказать, понимаю-с!Э-эх!.. Да послушайте же, Родион Романович, благодетель вы мой, ну вот хотьбы это-то обстоятельство. Ведь вот будь вы действительно, на самом делепреступны али там как-нибудь замешаны в это проклятое дело, ну стали бы вы,помилуйте, сами напирать, что не в бреду вы все это делали, а, напротив, вполной памяти? Да еще особенно напирать, с упорством таким, особенным,напирать, - ну могло ли быть, ну могло ли быть это, помилуйте? Да ведьсовершенно же напротив, по-моему. Ведь если б вы за собой что-либочувствовали, так вам именно следовало бы напирать: что непременно, дескать,в бреду! Так ли? Ведь так?

Что-то лукавое послышалось в этом вопросе. Раскольников отшатнулся ксамой спинке дивана от наклонившегося к нему Порфирия и молча, в упор, внедоумении его рассматривал

- Али вот насчет господина Разумихина, насчет того то есть, от себя лион вчера приходил говорить или с вашего наущения? Да вам именно должно быговорить, что от себя приходил, и скрыть, что с вашего наущения! А ведь вотвы не скрываете же! Вы именно упираете на то, что с вашего наущения!

Раскольников никогда не упирал на это. Холод прошел по спине его

- Вы все лжете, - проговорил он медленно и слабо, с искривившимися вболезненную улыбку губами, - вы мне опять хотите показать, что всю игру моюзнаете, все ответы мои заранее знаете, - говорил он, сам почти чувствуя,что уже не взвешивает как должно слов, - запугать меня хотите... или простосмеетесь надо мной..

Он продолжал в упор смотреть на него, говоря это, и вдруг опятьбеспредельная злоба блеснула в глазах его

- Лжете вы все! - вскричал он. - Вы сами отлично знаете, что самаялучшая увертка преступнику по возможности не скрывать, чего можно нескрыть. Не верю я вам!

- Экой же вы вертун! - захихикал Порфирий, - да с вами, батюшка, и несладишь; мономания какая-то в вас засела. Так не верите мне? А я вам скажу,что уж верите, уж на четверть аршина поверили, а я сделаю, что поверите ина весь аршин, потому истинно вас люблю и искренно добра желаю

Губы Раскольникова задрожали

- Да-с, желаю-с, окончательно вам скажу-с, - продолжал он, слегка,дружески, взявши за руку Раскольникова, немного повыше локтя, окончательно скажу-с: наблюдайте вашу болезнь. К тому же вот к вам ифамилия теперь приехала; об ней-то попомните. Покоить вам и нежить ихследует, а вы их только пугаете..

- Какое вам дело? Почем вы знаете? К чему так интересуетесь? Выследите, стало быть, за мной и хотите мне это показать?

- Батюшка! Да ведь от вас же, от вас же самих все узнал! Вы и незамечаете, что, в волнении своем, все вперед сами высказываете и мне, идругим. От господина Разумихина, Дмитрия Прокофьича, тоже вчера многоинтересных подробностей узнал. Нет-с, вот вы меня прервали, а я скажу, чточерез мнительность вашу, при всем остроумии вашем, вы даже здравый взглядна вещи изволили потерять. Ну вот, например, хоть на ту же опять тему,насчет колокольчиков-то: да этакую-то драгоценность, этакой факт (целыйведь факт-с!) я вам так, с руками и с ногами, и выдал, я-то, следователь! Ивы ничего в этом не видите? Да подозревай я вас хоть немножко, так лиследовало мне поступить? Мне, напротив, следовало бы сначала усыпитьподозрения ваши, и виду не подать, что я об этом факте уже известен;отвлечь, этак, вас в противоположную сторону, да вдруг, как обухом потемени (по вашему же выражению), и огорошить: "А что, дескать, сударь,изволили вы в квартире убитой делать в десять часов вечера, да чуть ли ещеи не в одиннадцать? А зачем в колокольчик звонили? А зачем про кровьрасспрашивали? А зачем дворников сбивали и в часть, к квартальному