Школьная библиотека

Конечно, он быстро успел разглядеть в Андрее Семеновиче чрезвычайнопошленького и простоватого человечка. Но это нисколько не разуверило и неободрило Петра Петровича. Если бы даже он уверился, что и все прогрессистытакие же дурачки, то и тогда бы не утихло его беспокойство. Собственно довсех этих учений, мыслей, систем (с которыми Андрей Семенович так на него инакинулся) ему никакого не было дела. У него была своя собственная цель

Ему надо было только поскорей и немедленно разузнать: что и как тутслучилось? В силе эти люди или не в силе? Есть ли чего бояться собственноему, или нет? Обличат его, если он вот то-то предпримет, или не обличат? Аесли обличат, то за что именно, и за что собственно теперь обличают? Малотого: нельзя ли как-нибудь к ним подделаться и тут же их поднадуть, еслиони и в самом деле сильны? Надо или не надо это? Нельзя ли, например,что-нибудь подустроить в своей карьере именно через их же посредство? Однимсловом, предстояли сотни вопросов

Этот Андрей Семенович был худосочный и золотушный человечек малогороста, где-то служивший и до странности белокурый, с бакенбардами, в видекотлет, которыми он очень гордился. Сверх того, у него почти постоянноболели глаза. Сердце у него было довольно мягкое, но речь весьмасамоуверенная, а иной раз чрезвычайно даже заносчивая, - что, в сравнении сфигуркой его, почти всегда выходило смешно. У Амалии Ивановны он считался,впрочем, в числе довольно почетных жильцов, то есть не пьянствовал и заквартиру платил исправно. Несмотря на все эти качества, Андрей Семеновичдействительно был глуповат. Прикомандировался же он к прогрессу и к"молодым поколения нашим" - по страсти. Это был один из того бесчисленногои разноличного легиона пошляков, дохленьких недоносков и всемунедоучившихся самодуров, которые мигом пристают непременно к самой моднойходячей идее, чтобы тотчас же опошлить ее, чтобы мигом окарикатурить все,чему они же иногда самым искренним образом служат

Впрочем, Лебезятников, несмотря даже на то, что был очень добренький,тоже начинал отчасти не терпеть своего сожителя и бывшего опекуна ПетраПетровича. Сделалось это с обеих сторон как-то невзначай и взаимно. Как нибыл простоват Андрей Семенович, но все-таки начал понемногу разглядывать,что Петр Петрович его надувает и втайне презирает и что "не такой совсемэтот человек". Он было попробовал ему излагать систему Фурье и теориюДарвина, но Петр Петрович, особенно в последнее время, начал слушать как-тоуж слишком саркастически, а в самое последнее время - так даже сталбраниться. Дело в том, что он, по инстинкту, начинал проникать, чтоЛебезятников не только пошленький и глуповатый человечек, но, может быть, илгунишка, и что никаких вовсе не имеет он связей позначительнее даже всвоем кружке, а только слышал что-нибудь с третьего голоса; мало того: идела-то своего, пропагандного, может, не знает порядочно, потому что-то ужслишком сбивается, и что уж куда ему быть обличителем! Кстати заметиммимоходом, что Петр Петрович, в эти полторы недели, охотно принимал(особенно вначале) от Андрея Семеновича даже весьма странные похвалы, тоесть не возражал, например, и промалчивал, если Андрей Семенович приписывалему готовность способствовать будущему и скорому устройству новой "коммуны"где-нибудь в Мещанской улице; или, например, не мешать Дунечке, если той, спервым же месяцем брака, вздумается завести любовника; или не креститьсвоих будущих детей и проч., и проч. - все в этом роде. Петр Петрович, пообыкновению своему, не возражал на такие приписываемые ему качества идопускал хвалить себя даже этак - до того приятна была ему всякая похвала

Петр Петрович, разменявший для каких-то причин в это утро несколькопятипроцентных билетов, сидел за столом и пересчитывал пачки кредиток исерий. Андрей Семенович, у которого 8когда почти не бывало денег, ходил покомнате и делал сам себе вид, что смотрит на все эти пачки равнодушно идаже с пренебрежением. Петр Петрович ни за что бы, например, не поверил,что и действительно Андрей Семенович может смотреть на такие деньгиравнодушно; Андрей же Семенович, в свою очередь, с горечью подумывал, чтоведь и в самом деле Петр Петрович может быть способен про него так думать,да еще и рад, пожалуй, случаю пощекотать и подразнить своего молодого другаразложенными пачками кредиток, напомнив ему его ничтожество и всюсуществующую, будто бы, между ними обоими разницу

Он находил его в этот раз до небывалого раздражительным иневнимательным, несмотря на то, что он, Андрей Семенович, пустился былоразвивать перед ним свою любимую тему о заведении новой, особой "коммуны"

Краткие возражения и замечания, вырывавшиеся у Петра Петровича впромежутках между чиканием костяшек на счетах, дышали самою явною и снамерением невежливою насмешкой. Но "гуманный" Андрей Семенович приписывалрасположение духа Петра Петровича впечатлению вчерашнего разрыва с Дунечкойи горел желанием поскорее заговорить на эту тему: у него было кой-чтосказать на этот счет прогрессивного и пропагандного, что могло бы утешитьего почтенного друга и "несомненно" принести пользу его дальнейшемуразвитию

- Какие это там поминки устраиваются у этой... у вдовы-то? - спросилвдруг Петр Петрович, перерывая Андрея Семеновича на самом интереснейшемместе

- Будто не знаете; я ведь вчера же говорил с вами на эту же тему иразвивал мысль обо всех этих обрядах... Да она ведь и вас тоже пригласила,я слышал. Вы сами с ней вчера говорили..

- Я никак не ждал, что эта нищая дура усадит на поминки все деньги,которые получила от этого другого дурака... Раскольникова. Даже подивилсясейчас, проходя: такие там приготовления, вина!.. Позвано несколько человек- черт знает что такое! - продолжал Петр Петрович, расспрашивая и наводя наэтот разговор как бы с какою-то целию. - Что? Вы говорите, что и меняприглашали? - вдруг прибавил он, поднимая голову. - Когда же это? Непомню-с. Впрочем, я не пойду. Что я там? Я вчера говорил только с нею,мимоходом, о возможности ей получить как нищей вдове чиновника, годовойоклад, в виде единовременного пособия. Так уж не за это ли она меняприглашает? Хе-хе!

- Я тоже не намерен идти, - сказал Лебезятников

- Еще бы! Собственноручно отколотили. Понятно, что совестно, хе-хе-хе!

- Кто отколотил? Кого? - вдруг всполошился и даже покраснелЛебезятников

- Да вы-то, Катерину-то Ивановну, с месяц назад, что ли! Я ведьслышал-с, вчера-с... То-то вот они убеждения-то!.. Да и женский вопросподгулял. Хе-хе-хе!

И Петр Петрович, как бы утешенный, принялся опять щелкать на счетах

- Это все вздор и клевета! - вспыхнул Лебезятников, который постояннотрусил напоминания об этой истории, - и совсем это не так было! Это былодругое... Вы не так слышали; сплетня! Я просто тогда защищался. Она самапервая бросилась на меня с когтями... Она мне весь бакенбард выщипала..

Всякому человеку позволительно, надеюсь, защищать свою личность. К тому жея никому не позволю с собой насилия... По принципу. Потому это уж почтидеспотизм. Что ж мне было: так и стоять перед ней? Я ее только отпихнул

- Хе-хе-хе! - продолжал злобно посмеиваться Лужин

- Это вы потому задираете, что сами рассержены и злитесь... А этовздор и совсем, совсем не касается женского вопроса! Вы не так понимаете; ядаже думал, что если уж принято, что женщина равна мужчине во всем, даже всиле (что уже утверждают), то, стало быть, и тут должно быть равенство

Конечно, я рассудил потом, что такого вопроса, в сущности, быть не должно,потому что драки и быть не должно, и что случаи драки в будущем общественемыслимы... и что странно, конечно, искать равенства в драке. Я не такглуп... хотя драка, впрочем, и есть... то есть после не будет, а теперь-товот еще есть... тьфу! черт! С вами собьешься! Я не потому не пойду напоминки, что была эта неприятность. Я просто по принципу не пойду, чтобы неучаствовать в гнусном предрассудке поминок, вот что! Впрочем, оно и можнобы было пойти, так только, чтобы посмеяться... Но жаль, что попов не будет

А то бы непременно пошел

- То есть сесть за чужую хлеб-соль и тут же наплевать на нее,равномерно и на тех, которые вас пригласили. Так, что ли?

- Совсем не наплевать, а протестовать. Я с полезною целью. Я могукосвенно способствовать развитию и пропаганде. Всякий человек обязанразвивать и пропагандировать и, может быть, чем резче, тем лучше. Я могузакинуть идею, зерно... Из этого зерна вырастет факт. Чем я их обижаю?Сперва обидятся, а потом сами увидят, что я им пользу принес. Вон у насобвиняли было Теребьеву (вот что теперь в коммуне), что когда она вышла изсемьи и... отдалась, то написала матери и отцу, что не хочет жить средипредрассудков и вступает в гражданский брак, и что будто бы это былослишком грубо, с отцами-то, что можно было бы их пощадить, написать мягче

По-моему, все это вздор, и совсем не нужно мягче, напротив, напротив,тут-то и протестовать. Вон Варенц семь лет с мужем прожила, двух детейбросила, разом отрезала мужу в письме: "Я сознала, что с вами не могу бытьсчастлива. Никогда не прощу вам, что вы меня обманывали, скрыв от меня, что