Школьная библиотека

смоченных кровию полях и плававшими у берегов. Она видела немало запачканных дегтем запорожских шаровар, мускулистых рук с черными нагайками

Запорожцы переели и переломали весь виноград; в мечетях оставили целыекучи навозу; персидские дорогие шали употребляли вместо очкуров и опоясывали ими запачканные свитки. Долго еще после находили в тех местах запорожские коротенькие люльки. Они весело плыли назад; за ними гнался десятипушечный турецкий корабль и залпом из всех орудий своих разогнал,как птиц, утлые их челны. Третья часть их потонула в морских глубинах,но остальные снова собрались вместе и прибыли к устью Днепра с двенадцатью бочонками, набитыми цехинами.....

нако ж, он надеется доставить ему свидание.

Бульба вошел с тремя жидами в комнату.

Жиды начали опять говорить между собою на своем непонятном языке. Тарас поглядывал на каждого из них. Что-то, казалось, сильно потрясло его:на грубом и равнодушном лице его вспыхнуло какое-то сокрушительное пламянадежды - надежды той, которая посещает иногда человека в последнем градусе отчаяния; старое сердце его начало сильно биться, как будто у юноши.

- Слушайте, жиды! - сказал он, и в словах его было что-то восторженное. - Вы вс° на свете можете сделать, выкопаете хоть из дна морского; ипословица давно уже говорит, что жид самого себя украдет, когда толькозахочет украсть.....

глазами.

- А я, ей-богу, думал, что это сам воевода. Ай, ай, ай!.. - при этомжид покрутил головою и расставил пальцы. - Ай, какой важный вид! Ей-богу, полковник, совсем полковник! Вот еще бы только на палец прибавить,то и полковник! Нужно бы пана посадить на жеребца, такого скорого, какмуха, да и пусть муштрует полки!

Гайдук поправил нижний ярус усов своих, причем глаза его совершенноразвеселились.

- Что за народ военный! - продолжал жид. - Ох, вей мир, что за народхороший! Шнурочки, бляшечки... Так от них блестит, как от солнца; а цурки, где только увидят военных.....

толпы отдаленными зрителями, когда панянки отворотили глаза свои, - ничто, похожее на стон, не вырвалось из уст его, не дрогнулось лицо его

Тарас стоял в толпе, потупив голову и в то же время гордо приподняв очи,и одобрительно только говорил: "Добре, сынку, добре!"

Но когда подвели его к последним смертным мукам, - казалось, как будто стала подаваться его сила. И повел он очами вокруг себя: боже, вс°неведомые, вс° чужие лица! Хоть бы кто-нибудь из близких присутствовалпри его смерти! Он не хотел бы слышать рыданий и сокрушения слабой матери или безумных воплей супруги, исторгающей волосы и биющей себя в белыегруди; хотел бы он теперь увидеть твердого мужа, который бы разумнымсловом освежил его и утешил при кончине.....

им верно быстрые кони, как вдруг среди самого бегу остановился Тарас ивскрикнул: "Стой! выпала люлька с табаком; не хочу, чтобы и люлька досталась вражьим лясам!" И нагнулся старый атаман и стал отыскивать в траве свою люльку с табаком, неотлучную сопутницу на морях, и на суше, и впоходах, и дома. А тем временем набежала вдруг ватага и схватила его подмогучие плечи. Двинулся было он всеми членами, но уже не посыпались наземлю, как бывало прежде, схватившие его гайдуки. "Эх, старость, старость!" - сказал он, и заплакал дебелый старый козак. Но не старость была виною: сила одолела силу.....