Школьная библиотека

Дойдя до середины комнаты, она пошатнулась; я вскочил, подал ей руку идовел ее до кресел

Я стоял против нее. Мы долго молчали; ее большие глаза, исполненныенеизъяснимой грусти, казалось, искали в моих что-нибудь похожее на надежду;ее бледные губы напрасно старались улыбнуться; ее нежные руки, сложенные наколенах, были так худы и прозрачны, что мне стало жаль ее

- Княжна, - сказал я, - вы знаете, что я над вами смеялся?.. Вы должныпрезирать меня

На ее щеках показался болезненный румянец

Я продолжал: - Следственно, вы меня любить не можете..

Она отвернулась, облокотилась на стол, закрыла глаза рукою, и мнепоказалось, что в них блеснули слезы

- Боже мой! - произнесла она едва внятно

Это становилось невыносимо: еще минута, и я бы упал к ногам ее

- Итак, вы сами видите, - сказал я сколько мог твердым голосом и спринужденной усмешкой, - вы сами видите, что я не могу на вас жениться,если б вы даже этого теперь хотели, то скоро бы раскаялись. Мой разговор свашей матушкой принудил меня объясниться с вами так откровенно и так грубо;я надеюсь, что она в заблуждении: вам легко ее разуверить. Вы видите, яиграю в ваших глазах самую жалкую и гадкую роль, и даже в этом признаюсь;вот все, что я могу для вас сделать. Какое бы вы дурное мнение обо мне ниимели, я ему покоряюсь... Видите ли, я перед вами низок. Не правда ли, еслидаже вы меня и любили, то с этой минуты презираете?Она обернулась ко мне бледная, как мрамор, только глаза ее чудесносверкали

- Я вас ненавижу... - сказала она

Я поблагодарил, поклонился почтительно и вышел

Через час курьерская тройка мчала меня из Кисловодска. За несколько верстдо Ессентуков я узнал близ дороги труп моего лихого коня; седло было снято- вероятно, проезжим казаком, - и вместо седла на спине его сидели дваворона. Я вздохнул и отвернулся..

И теперь, здесь, в этой скучной крепости, я часто, пробегая мыслиюпрошедшее. спрашиваю себя: отчего я не хотел ступить на этот путь, открытыймне судьбою, где меня ожидали тихие радости и спокойствие душевное?.. Нет,я бы не ужился с этой долею! Я, как матрос, рожденный и выросший на палуберазбойничьего брига: его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный наберег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни светиему мирное солнце; он ходит себе целый день по прибрежному песку,прислушивается к однообразному ропоту набегающих волн и всматривается втуманную даль: не мелькнет ли там на бледной черте, отделяющей синюю пучинуот серых тучек, желанный парус, сначала подобный крылу морской чайки, номало-помалу отделяющийся от пены валунов и ровным бегом приближающийся кпустынной пристани..

1 серо-жемчужного цвета (франц.)

2 красновато-бурого цвета (франц.)

3 по-мужицки (франц.)

4 Милый мой, я ненавижу людей, чтобы их не презирать, потому что иначежизнь была бы слишком отвратительным фарсом (франц.)

5 Милый мой, я презираю женщин, чтобы не любить их, потому что иначе жизньбыла бы слишком нелепой мелодрамой (франц.)

6 на пикник (франц.)

7 Боже мой, черкес!.. (франц.)8 Не бойтесь, сударыня, - я не более опасен, чем ваш кавалер (франц.)

9 Это презабавно!.. (франц.)10 Благодарю вас, сударь (франц.)

11 Позвольте... (от франц. pemetter.)12 на мазурку... (франц.)

13 Очаровательно! прелестно! (франц.)14 руку и сердце (франц.)

15 Комедия окончена! (итал.)

III

ФАТАЛИСТМне как-то раз случилось прожить две недели в казачьей станице на левомфланге; тут же стоял батальон пехоты; офицеры собирались друг у другапоочередно, по вечерам играли в карты

Однажды, наскучив бостоном и бросив карты под стол, мы засиделись у майораС*** очень долго; разговор, против обыкновения, был занимателен. Рассуждалио том, что мусульманское поверье, будто судьба человека написана нанебесах, находит и между нами, христианами, многих поклонников; каждыйрассказывал разные необыкновенные случаи pro или contra

- Все это, господа, ничего не доказывает, - сказал старый майор, - ведьникто из вас не был свидетелем тех странных случаев, которыми подтверждаетесвои мнения?- Конечно, никто, сказали многие, - но мы слышали от верных людей..

- Все это вздор! - сказал кто-то, - где эти верные люди, видевшие список,на котором назначен час нашей смерти?.. И если точно есть предопределение,то зачем нам дана воля, рассудок? почему мы должны давать отчет в нашихпоступках?В это время один офицер, сидевший в углу комнаты, встал, и медленно подойдяк столу, окинул всех спокойным взглядом. Он был родом серб, как видно былоиз его имени

Наружность поручика Вулича отвечала вполне его характеру. Высокий рост исмуглый цвет лица, черные волосы, черные проницательные глаза, большой, ноправильный нос, принадлежность его нации, печальная и холодная улыбка,вечно блуждавшая на губах его, - все это будто согласовалось для того, чтобпридать ему вид существа особенного, не способного делиться мыслями истрастями с теми, которых судьба дала ему в товарищи

Он был храбр, говорил мало, но резко; никому не поверял своих душевных исемейных тайн; вина почти вовсе не пил, за молодыми казачками, - которыхпрелесть трудно достигнуть, не видав их, он никогда не волочился. Говорили,однако, что жена полковника была неравнодушна к его выразительным глазам;но он не шутя сердился, когда об этом намекали

Была только одна страсть, которой он не таил: страсть к игре. За зеленымстолом он забывал все, и обыкновенно проигрывал; но постоянные неудачитолько раздражали его упрямство. Рассказывали, что раз, во времяэкспедиции, ночью, он на подушке метал банк, ему ужасно везло. Вдруграздались выстрелы, ударили тревогу, все вскочили и бросились к оружию

"Поставь ва-банк!" - кричал Вулич, не подымаясь, одному из самых горячихпонтеров. "Идет семерка", - отвечал тот, убегая. Несмотря на всеобщуюсуматоху, Вулич докинул талью, карта была дана

Когда он явился в цепь, там была уж сильная перестрелка. Вулич не заботилсяни о пулях, ни о шашках чеченских: он отыскивал своего счастливого понтера

- Семерка дана! - закричал он, увидав его наконец в цепи застрельщиков,которые начинали вытеснять из лесу неприятеля, и, подойдя ближе, он вынулсвой кошелек и бумажник и отдал их счастливцу, несмотря на возражения онеуместности платежа. Исполнив этот неприятный долг, он бросился вперед,увлек за собою солдат и до самого конца дела прехладнокровноперестреливался с чеченцами