Школьная библиотека

усталость, как после ночной битвы с привидением, и смутное воспоминание,исполненное сожалений. В этой напрасной борьбе я истощил и жар души, ипостоянство воли, необходимое для действительной жизни; я вступил в этужизнь, пережив ее уже мысленно, и мне стало скучно и гадко, как тому, кточитает дурное подражание давно ему известной книге

Происшествие этого вечера произвело на меня довольно глубокое впечатление ираздражило мои нервы; не знаю наверное, верю ли я теперь предопределениюили нет, но в этот вечер я ему твердо верил: доказательство былоразительно, и я, несмотря на то, что посмеялся над нашими предками и ихуслужливой астрологией, попал невольно в их колею но я остановил себявовремя на этом опасном пути и, имея правило ничего не отвергать решительнои ничему не вверяться слепо, отбросил метафизику в сторону и стал смотретьпод ноги. Такая предосторожность была очень кстати: я чуть-чуть не упал,наткнувшись на что-то толстое и мягкое, но, по-видимому, неживое

Наклоняюсь - месяц уж светил прямо на дорогу - и что же? предо мною лежаласвинья, разрубленная пополам шашкой... Едва я успел ее осмотреть, какуслышал шум шагов: два казака бежали из переулка, один подошел ко мне испросил, не видал ли я пьяного казака, который гнался за свиньей. Я объявилим, что не встречал казака, и указал на несчастную жертву его неистовойхрабрости

- Экой разбойник! - сказал второй казак, - как напьется чихиря, так и пошелкрошить все, что ни попало. Пойдем за ним, Еремеич, надо его связать, ато..

Они удалились, а я продолжал свой путь с большей осторожностью и наконецсчастливо добрался до своей квартиры

Я жил у одного старого урядника, которого любил за добрый его нрав, аособенно за хорошенькую дочку Настю

Она, по обыкновению, дожидалась меня у калитки, завернувшись в шубку; лунаосвещала ее милые губки, посиневшие от ночного холода. Узнав меня, онаулыбнулась, но мне было не до нее. "Прощай, Настя", - сказал я, проходямимо. Она хотела что-то отвечать, но только вздохнула

Я затворил за собою дверь моей комнаты, засветил свечку и бросился напостель; только сон на этот раз заставил себя ждать более обыкновенного. Ужвосток начинал бледнеть, когда я заснул, но - видно, было написано нанебесах, что в эту ночь я не высплюсь. В четыре часа утра два кулаказастучали ко мне в окно. Я вскочил: что такое?.. "Вставай, одевайся!" кричало мне несколько голосов. Я наскоро оделся и вышел. "Знаешь, чтослучилось?" - сказали мне в один голос три офицера, пришедшие за мною; онибыли бледны как смерть

- Что?- Вулич убит

Я остолбенел

- Да, убит - продолжали они, - пойдем скорее

- Да куда же?- Дорогой узнаешь

Мы пошли. Они рассказали мне все, что случилось, с примесью разныхзамечаний насчет странного предопределения, которое спасло его отнеминуемой смерти за полчаса до смерти. Вулич шел один по темной улице: нанего наскочил пьяный казак, изрубивший свинью и, может быть, прошел бымимо, не заметив его, если б Вулич, вдруг остановясь, не сказал: "Кого ты,братец, ищешь" - "Тебя!" - отвечал казак, ударив его шашкой, и разрубил егоот плеча почти до сердца... Два казака, встретившие меня и следившие заубийцей, подоспели, подняли раненого, но он был уже при последнем издыханиии сказал только два слова: "Он п0ав!" Я один понимал темное значение этихслов: они относились ко мне; я предсказал невольно бедному его судьбу; мойинстинкт не обманул меня: я точно прочел на его изменившемся лице печатьблизкой кончины

Убийца заперся в пустой хате, на конце станицы. Мы шли туда. Множествоженщин бежало с плачем в ту же сторону; по временам опоздавший казаквыскакивал на улицу, второпях пристегивая кинжал, и бегом опережал нас

Суматоха была страшная

Вот наконец мы пришли; смотрим: вокруг хаты, которой двери и ставни запертыизнутри, стоит толпа. Офицеры и казаки толкуют горячо между собою: женщинывоют, приговаривая и причитывая. Среди их бросилось мне в глазазначительное лицо старухи, выражавшее безумное отчаяние. Она сидела натолстом бревне, облокотясь на свои колени и поддерживая голову руками: тобыла мать убийцы. Ее губы по временам шевелились: молитву они шептали илипроклятие?Между тем надо было на что-нибудь решиться и схватить преступника. Никто,однако, не отважился броситься первым. Я подошел к окну и посмотрел в щельставня: бледный, он лежал на полу, держа в правой руке пистолет;окровавленная шашка лежала возле него. Выразительные глаза его страшновращались кругом; порою он вздрагивал и хватал себя за голову, как будтонеясно припоминая вчерашнее. Я не прочел большой решимости в этомбеспокойном взгляде и сказал майору, что напрасно он не велит выломатьдверь и броситься туда казакам, потому что лучше это сделать теперь, нежелипосле, когда он совсем опомнится

В это время старый есаул подошел к двери и назвал его по имени; тототкликнулся

- Согрешил, брат Ефимыч, - сказал есаул, - так уж нечего делать, покорись!- Не покорюсь! - отвечал казак

- Побойся Бога. Ведь ты не чеченец окаянный, а честный христианин; ну, ужколи грех твой тебя попутал, нечего делать: своей судьбы не минуешь!- Не покорюсь! - закричал казак грозно, и слышно было, как щелкнулвзведенный курок

- Эй, тетка! - сказал есаул старухе, - поговори сыну, авось тебяпослушает... Ведь это только бога гневить. Да посмотри, вот и господа уждва часа дожидаются

Старуха посмотрела на него пристально и покачала головой

- Василий Петрович, - сказал есаул, подойдя к майору, - он не сдастся - яего знаю. А если дверь разломать, то много наших перебьет. Не прикажете лилучше его пристрелить? в ставне щель широкая

В эту минуту у меня в голове промелькнула странная мысль: подобно Вуличу, явздумал испытать судьбу

- Погодите, - сказал я майору, я его возьму живого

Велев есаулу завести с ним разговор и поставив у дверей трех казаков,готовых ее выбить, и броситься мне на помощь при данном знаке, я обошелхату и приблизился к роковому окну. Сердце мое сильно билось

- Ах ты окаянный! - кричал есаул. - что ты, над нами смеешься, что ли? алидумаешь, что мы с тобой не совладаем? - Он стал стучать в дверь изо всейсилы, я, приложив глаз к щели, следил за движениями казака, не ожидавшего сэтой стороны нападения, - и вдруг оторвал ставень и бросился в окно головойвниз. Выстрел раздался у меня над самым ухом, пуля сорвала эполет. Но дым,наполнивший комнату, помешал моему противнику найти шашку, лежавшую возленего. Я схватил его за руки; казаки ворвались, и не прошло трех минут, какпреступник был уж связан и отведен под конвоем. Народ разошелся. Офицерыменя поздравляли - точно, было с чем!После всего этого как бы, кажется, не сделаться фаталистом? Но кто знаетнаверное, убежден ли он в чем или нет?.. и как часто мы принимаем заубеждение обман чувств или промах рассудка!.

Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума не мешает решительностихарактера - напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед,когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится - асмерти не минуешь!Возвратясь в крепость, я рассказал Максиму Максимычу все, что случилось сомною и чему был я свидетель, и пожелал узнать его мнение насчетпредопределения. Он сначала не понимал этого слова, но я объяснил его какмог, и тогда он сказал, значительно покачав головою: